С этими словами Мос сменила облик, поймала запах и исчезла за ближайшим кустарником.
– В камеры не попади, – напомнил ей вслед черт.
Отпускать ее одну не было никакого желания, транспорт мог бы и сам раздобыть, дело нехитрое, но сил действительно не было. Прыжок измотал гораздо сильнее, чем Клеомен рассчитывал. С виду вес кошки казался меньше реального. Он снова рассмеялся собственной слепоте влюбленного глупца. Хорошо ума хватило промолчать, когда обессиленный на спину упал. «Что?» – спросила она. Кабы ответил, что она килограммов на пять тяжелее, чем выглядит, не миновать расправы.
Клеомен вновь лег на землю, притаившись вдали от прогулочных маршрутов. Южный парк самый большой в столице, с зонами дикорастущей зелени, затеряться среди его растительности было проще всего.
– Все!
На выполнение задачи ей потребовалось чуть меньше получаса.
– На. – Она протянула Клеомену метлу. – Управлять умеешь?
– Я надеялся на подержанную машину или конфискацию.
– Машина долго. Какая конфискация? Нам угон впаяют. Устав нарушать собрался?
Клеомен со вздохом забрал старенькую метлу из рук Мос и тихо прошептал:
– Стоит попробовать. Может, заметным стану.
Мос хотела спросить, что он имел в виду, но вовремя спохватилась. Не для нее ведь было сказано. Скорее всего, если бы не паршивое состояние, в котором он пребывал, вообще бы вслух произносить не стал. Клеомен свои мысли, как правило, держит при себе.
Костя внимательно рассматривал не слишком приметного на вид мужичка. Невысокий, серый, даже скучный какой-то. Из всех примечательных черт – лысина. Солнечные лучи через стекло на нее живописно падали. Такого только по лысине и запомнишь. Ну и еще по странному воздействию на Ярослава. Великий и страшный сидел на диване с закрытыми глазами и не шевелился. Женя сидела там же и что-то сосредоточенно поправляла и изменяла то в тонком гибком планшете, то в папке здоровой каракули вырисовывала. Косте с соседнего дивана хорошо было видно смешные загогулины.
– Это руны, – улыбнулась она.
– Ты мысли читаешь? – удивился Костя.
– Нет. Привычка угадывать, о чем думают окружающие. Давно тут работаю.
– Круто выходит!
Лысый уставился на Костю тяжелым тусклым взглядом.
– Спасибо.
– Я только не очень понял, чего ждем?
– Когда нас освободят, – невозмутимо откликнулся вместо Жени Ярослав. – Видишь ли, малыш, наш гость, лысая макушка которого тебя так увлекает, – представитель разведки. Приставлен он к нам для наблюдения за нашей работой. Вот мы работаем, а он наблюдает. Видишь?
Ярослав открыл свои бездонные глаза и насмешливо взглянул на Костю.
– Вижу, – кивнул Ивченко.
Женя рассмеялась, чем привлекла внимание всех троих мужчин. Костя вздохнул и невольно залюбовался девушкой. Красивая.
– А вы кто, если не секрет? – решил он потратить время с пользой и обратился к лысому. – В смысле создание какое?
Разведчик сидел с каменным выражением лица.
– Ведьмак наследственный, – вновь ожил Ярослав. – В принципе вы с Женей можете сходить размяться, поесть чего-нибудь. Конкретно наш молчаливый друг наблюдает исключительно за мной. Только сильно не шалите, за вами у разведки тоже найдется, кому понаблюдать. Нынче обстановка такая, что никакие мировые соглашения правящей верхушке не ука…
– Ярослав Сергеевич, – Женя звонко прервала руководителя на полуслове, – я не закончила с сопровождающей документацией для Асгарда.
– Не страшно, – спокойно отозвался Ярослав. – Позже закончишь.
– Лучше займусь сейчас. – Она вновь уткнулась в папку.
– Константин, будь добр…
Старец поймал взгляд своего подопечного. Времени минуло всего ничего, но Ивченко, как это свойственно большинству людей, адаптировался к окружающей действительности, включая силу Атума. Парень больше не сжимался и не вздрагивал, смотрел себе спокойно в бездонные глаза и смотрел, и даже понимал, что именно эти бездонные глаза хотят от него в конкретный момент. Если бы не проблемы с РУ, Ярослав этому моменту уделил бы больше внимания, но выбирать не приходилось.
– Понял, – кивнул Костя. – Кушать сейчас. Асгард потом.
Ивченко вскочил, забрал у Жени из рук документы и поднял ее за локоть. Она не сопротивлялась, но смотрела убийственно. Временный кабинет Ярослава, где старец спасался от всевидящего ока журналистов, пара покинула в молчании. Вдвоем они занесли рабочий материал наверх и отправились в город.
– Мы можем и тут поесть, у вас, на острове.
Вместо ответа Женя сердито оглядела спутника.
– Да ладно! Я понял, что провинился. Только не очень понял чем.
– Конечно нет. Ты же у нас не местный, наивный…
– А если без сарказма, – слегка обиделся Костя. Он даже скорость сбавил, из-за чего отстал, и они теперь к КПП паровозиком шли.
– Папу нельзя оставлять наедине с кем-то, кто его раздражает, – процедила едва слышно Женя.
Костя замер.
– Папу?!
И тут же побежал вприпрыжку, поскольку Женя ждать никого не собиралась.
– Ты хочешь сказать, этот глазастый – твой папа?!
– Этот глазастый – твой вероятный работодатель. Больше уважения. Меньше эмоций. И да, он – мой папа. Приемный, если быть точнее. Больше все равно ничего не скажу.
– Ладно, – Костя поднял ладони вверх, – намек понял.
Женя не просто злилась, она в ярости была. Но как на голову этого чудака ярость обрушивать, когда он ее прямой ответ намеком назвал? Она отметила выход на двоих и, не оглядываясь, прыгнула в нисходящий поток. О том, что ушла, не оглядываясь, она пожалела, уже стоя под островом в ожидании.
Появился Костя минут через пять из потока для транспорта.
– Простите, извините, извините, простите, – кланялся он с невозмутимым лицом всем орущим, рычащим и шипящим на него и перебежками продвигался к пешеходной полосе, где его ждала Женя.
– А туда ты как попал?
– Как обычно, – пожал плечами Костя. – Случайно. Я не видел, куда ты зашла. А куда надо, с прошлых посещений не запомнил. А что твой папа делает с теми, кто его раздражает?
– Ничего законного. Тема закрыта.
– Да-а, – протянул Костя задумчиво. – А парень у тебя есть?
Женя опешила. С ней по-разному заигрывали, но вот так напролом шли впервые. Сейчас-то точно она не ошиблась. Для чего еще сверстник будет у нее интересоваться состоянием личной жизни?
Только у Кости оказались свои неожиданные соображения.
– При таком отце парень у тебя или сверхсильный, или любимчик Ярослава, или отважный до идиотизма. Или все вместе.
