Начнем с жен и мужей. Жена вдового крестьянина приходит навестить дочь и мужа: «Проведать-то, думаю, вас надо ведь!» Однако муж совсем не рад: «Нам с Фенькой и без тебя хорошо». Призрак исчезает и больше не появляется. Другой мужик видит, как покойная жена топит печь, варит еду и купает детей. По совету знахарки он забивает в женину могилу осиновый кол, и покойница перестает ходить.
Сцена на могиле. Картина В.Г. Перова (1859)
От мертвого мужа отвязаться сложнее. Один крестьянин, обеспокоенный супружеским долгом не меньше Елизарова, норовит улечься спать с живой женой. Ночью она имитирует на дому венчание сына с дочкой. Вломившийся в дверь муж изумлен: «Нет такого закона – брата с сестрой венчать!» Женщина изо всех сил бьет его пестом по голове: «Нет такого закона – с кладбища ходить!» – «Счастлива ты, что догадалась, а то бы я тебя задушил!» – рычит покойник и вылетает из дома со страшным шумом.
Два брата являются к своим вдовам ночью и усаживаются за стол. Старшая золовка, обронив ложку, нагибается за ней и видит железные когти на ногах у незваных гостей. Она всячески тянет время до крика петуха, а младшая золовка уходит с мужем спать. Утром оба мертвеца исчезают, а недогадливую вдову находят с заживо содранной кожей.
Священник, герой истории из духовного журнала, тайком видится с покойной женой. Подслушавший их разговор помещик требует объяснений, и батюшка отвечает: «Я, как честный человек и служитель святого алтаря, сказываю вам, что нахожусь в духовном общении со многими умершими и в том числе с моей женой. Они часто обращаются ко мне с просьбами молиться за них, и когда я исполняю их просьбы, то лично благодарят меня. Жена же моя покойная почти каждый день посещает мой дом и часто выражает интерес ко всему окружающему». Дух жены действительно очень мирный – он прошел курс обучения молодого привидения, запрещающий показывать себя тем, кто пугается, «под угрозой лишения права на дальнейшие свидания с живыми».
Покойная жена одного чиновника из дворян приходит к мужу, чтобы утешить его в горе. Ничуть не испугавшись, муж вступает в диалог с женой, благодарящей его за молитвы и признающейся, что она часто наведывается к детям. Чиновник допрашивает няньку, и та рассказывает о незнакомой женщине, наклоняющейся над постелью детей и затем исчезающей. Их отец не принимает никаких мер.
Умершие жены являлись известным русским людям, например Карамзину, чем приводили их в печаль и умиление. Правда, явления эти случались преимущественно во сне, а сонные видения не всегда можно считать духами.
Загробные визиты мужей оказывали на дворянок более отрезвляющее действие. В рассказах о них ощутим ужас народных преданий. А.Е. Лабзина вспоминает о беседах своей матери и умершего отца, слышавшихся из-за закрытых дверей. Близкие пытаются убедить женщину, что «мертвые не ходят» (дело происходит во второй половине XVIII в.), чем приводят в бешенство. Наконец она сама просит позвать священника (тогда они еще не вступали в «духовное общение» с покойниками), причащается и со слезами на глазах умоляет близких о прощении. Оказывается, ей привиделся старичок, разоблачивший бесовскую природу «мужа» и показавший его истинный облик: «Ежели бы ты знала, с каким ты духом беседовала, то ты бы сама себя ужаснулась… Вот твой собеседник, для которого ты забыла Бога и первый твой долг – детей». Клин клином вышибают, и все же я на месте близких насторожился бы: чем старичок лучше мужа?
Отец В.И. Панаева, умерший от желчной горячки, однажды в полночь вошел в спальню к своей вдове, «шаркая ногами, с поникшею головою и стонами, в том же халате и туфлях, в которых скончался». Белый как полотно он уселся на стул. Мать рассказчика, позабыв о кончине мужа, радостно воскликнула: «Что тебе надобно, друг мой?» – «Подай мне лучше нож!» – прохрипел муж. Эти слова настолько не отвечали «высокому религиозному чувству» покойного, что вдова едва не лишилась чувств, а дежурившие при ней барышни отчаянно завизжали. Добившись нужного эффекта, мертвец удалился медленными шагами. Все двери в доме были найдены отворенными
[27].
Покойниц видят не только их мужья, но и дети, и вообще приход матерей случается чаще всего. Деревенская девушка увидела свою умершую пять лет назад мать, которая расхаживала по избе и звала: «Миша, Мишенька, подь со мной!» Девушка закричала от страха, и маменька исчезла. В тот же день пятилетний брат рассказчицы занемог и через три дня умер. Этим обычно заканчиваются визиты покойных крестьянок к своим детям, о чем не мешало бы помнить исстрадавшейся дочке из стихотворения Сологуба.
В погоне за «народностью» Сологуб вдохновлялся скорее спиритическими байками. В одной из них девочка Юля сообщает своей тетке: «Тетя, я видела во сне мою мамашу, она обещалась прийти ко мне наяву и сказала, чтоб я не боялась ее». Мамаша приходит, а пустоголовая тетя, вместо того чтобы вразумить ребенка, подключается к общению духов. «Скажи тете, – говорит мать дочери, – что я могла бы сделаться видимою и для нее, но она не вынесет и может заболеть, потому-то и говорю с нею через тебя, – дети меньше нас боятся, чем взрослые». О да, детей призраками не удивишь, но это не значит, что мертвецы для них безопасны. По просьбе тети и Юли священник служит особую заупокойную службу (призрак называет ее «сугубой панихидой»), мамаша плачет вместе с ними в храме, но удаляется только через полгода, исполнив какую-то миссию.
Отбившегося от рук молодого помещика умершая мать наставляет на путь истинный, ибо его «беззакония и распутная жизнь, полная неверия и безбожия, дошли до Господа». Чтобы не истреблять (!) безбожника, Господь послал на землю призрака матери. Вот такой душеполезный опус в стиле пророческих книг. Но это еще цветочки! Замужняя помещица, увидев в усадебном саду свою покойную мать, хочет взять ее за руку. Привидение предостерегает дочь: «Не прикасайся ко мне, тебе еще не время», а затем, блаженно улыбаясь, отделяется от земли, поднимается вверх и постепенно исчезает в воздухе. Для меня подобные истории сродни кощунству.
Покойных родителей встречали не только безымянные герои журнальных статей. Отец графини Е.И. Орловой, урожденной Штакельберг, заглядывает в окно к дочери, лежа на смертном одре в далекой Риге. О голосе скончавшейся вдали от него матери упоминает в своих записках декабрист А.Е. Розен.
Правда, Даль нашел бы к чему тут придраться: Розен «долго припоминал добрейшую и нежную мать» перед тем, как услышать ее голос. Юного В.И. Кельсиева благословляет призрак его отца: «Вася, живи хорошенько и не забывай Бога». Вася не забыл Бога, став социалистом и сподвижником А.И. Герцена. Писатель Н.Э. Гейнце не только берет за руку поднявшегося из гроба отца, но и обсуждает с ним свою жизнь, дивясь осведомленности старика о событиях, происшедших после его смерти.
Помимо родителей, детей навещают бабушки. Крестьянская девочка, истосковавшаяся по умершей бабке, заметила ее в окне и с той поры виделась с ней регулярно. Однажды призрак завел ее в амбар, и родители с трудом отыскали дочку, лежащую там без чувств. Были приняты оборонительные меры, и разъяренная бабушка, перевернув дом вверх дном, ушла навсегда. В современной быличке приход мертвой бабушки к внучке в больницу уже никого не тревожит. Родители лишь выказывают удивление.
