Однако у призрака есть невидимая машина. Ее гул по ночам приближается к особняку по адресу: улица Малая Никитская, 28/1, где жил нарком и где он, согласно мифу, ублажал своих многочисленных пассий. У парадного входа призрачный автомобиль тормозит, открывается дверца, и раздаются шаги идущего. Потом хлопает входная дверь, и ночную мглу пронзает истошный крик Берии. Вместо любовницы его встречает на лестнице посол Туниса. И так каждую ночь. Сизиф отдыхает!
От злодеев перейдем к злодейкам. Средоточие их призраков – знакомый нам Ивановский монастырь, служивший в старину неофициальной женской тюрьмой. После свержения царя Василия Шуйского сюда была отправлена его жена Мария Буйносова-Шуйская, принявшая монашеское имя Елена. Она томилась здесь недолго, будучи сосланной в суздальский Покровский монастырь. Из Суздаля уже при Романовых ее вернули в Москву – в Новодевичий монастырь, где она и скончалась. Для загробных визитов Мария-Елена избрала, по-видимому, самое ненавистное ей место.
Д.Н. Салтыкова. Портрет работы Ф.Друэ (середина XVIII в.)
«Уж не расплачивается ли она за грехи?» – задались вопросом мудрецы из народа, заподозрившие Марию в отравлении молодого полководца М.В. Скопина-Шуйского. Надо сказать, на пиру по случаю крестин, столь плачевно завершившемся для Скопина, многие желали его смерти. Мария относилась к их числу. Она бы не отказалась поднести удачливому полководцу чашу с ядом. Но эта честь с молчаливого одобрения присутствующих была доверена золовке Марии – Екатерине Скуратовой-Шуйской. Во-первых, та была кумой, а Скопин – кумом, следовательно, по обычаю, именно Екатерине надлежало вручать чашу. Во-вторых, имя обязывало – Екатерина приходилась дочерью Малюте Скуратову. Ее не наградили призрачной жизнью лишь потому, что она сгинула в Польше вместе с двумя братьями Шуйскими, а Мария осталась на родине.
Досифею при жизни Екатерины II в Ивановском монастыре не баловали, а уж о Дарье Николаевне Салтыковой по прозвищу Салтычиха и говорить нечего. Из судебного разбирательства по ее делу известно немногое. Салтычиху обвинили в гибели 38 человек, главным образом женщин и девушек, и «оставили в подозрении» относительно виновности в смерти еще 26 человек. Сама Дарья Николаевна ни в чем не призналась даже под угрозой пытки. По итогам «повальных обысков» в имениях Салтыковой были добыты показания крепостных о не менее чем 75 убитых, а в ее московском доме найдены бухгалтерские книги, содержащие записи о взятках должностным лицам. Поскольку взятками никого не удивишь, следователи дополнительно опросили в Москве сотни (!) свидетелей. К делу были привлечены жалобы, поданные на свою хозяйку крестьянами. Их накопилось немало, но к жалобам при дворе давно привыкли и не слишком им доверяли.
Нижеследующие данные о Салтычихе относятся к области гипотез и мифов. Игумнов использовал офицерские штаны, Жужу виртуозно управлялась с чулками, Дарья Николаевна – о, грубость нравов! – действовала поленом. Оглушенную ударом девицу выволакивали на конюшню и пороли там до смерти. Кроме того, Салтычиха плескала кипятком, таскала людей за волосы, прижигала им уши и била головой о стену, украшенную лепниной. Однажды она спалила дотла дом некоей девицы, уведшей у нее любовника. Ознакомься Екатерина II с этим показанием не в 1760-х гг., а двадцать лет спустя, она, возможно, оправдала бы Салтычиху.
Зверства Салтычихи. Открытка с репродукцией картины В.Н. Пчелина (1920-е). Идейный художник с удовольствием смаковал ужасы крепостной эпохи
Осужденная императрицей помещица содержалась в полной темноте в земляной келье Ивановского монастыря, откуда ее выводили лишь по крупным церковным праздникам. Через одиннадцать лет узницу перевели в каменный барак и разрешили посетителям ради потехи смотреть на нее в окошко, как на блаженную, и даже разговаривать с ней. Тогда-то и возникли первые легенды. О деталях процесса Салтыковой мало кто знал, а на всеобщем обозрении Дарья Николаевна просидела два десятка лет, скончавшись в 1801 г.
М.И. Пыляев в книге «Старая Москва» (1891) передает слухи, согласно которым Салтычиха ругалась, плевала в народ и совала сквозь окошко палку. Примерно так вели себя и московские юродивые, но они не рожали детей. А Салтычиха родила, совратив часового, хотя и просидела под землей много лет (ей самой во время «родов» было не меньше пятидесяти). Дух убийцы, покидая ночью стены обители, бродит по Ивановской горке со свертком в обнимку. Вы думаете, это ребенок? Не порочьте добрую память княжны Таракановой и других несчастных матерей! Какое дело Салтычихе до ребенка? Вглядитесь, и вы различите полено, с которого капает кровь.
Налюбовавшись на Салтычиху, московский люд призадумался: кем была эта бестия? Тут-то многих и осенило. Дарье Николаевне припомнили не только пресловутое полено, но и жареные женские груди, ее любимый деликатес. Не менее впечатляющи сведения из журнала «Живая старина» (1890): «А Салтычиха эта была помещица злая-презлая, хотя и старуха, но здоровая, высокая, толстая и на вид грозная. Да как ей и не быть толстой и грозной: питалась она – страшно сказать – мясом грудных детей. Отберет от матерей, из своих крепостных, шестинедельных детей под видом, что малютки мешают работать своим матерям, или что-нибудь другое тем для вида наскажет, – господам кто осмелится перечить? – и отвезут-де этих ребятишек куда-то в воспитательный дом, а на самом деле сама Салтычиха заколет ребенка, изжарит и съест». Освобожденный народ воздал по заслугам своенравным господам.
В наши дни, когда Орлеанская дева воцарилась в Тартарии, я перерыл всю Сеть в надежде отыскать информацию о реабилитации Салтычихи, но тщетно. Напротив, миф о помещице, именуемой на современный лад садисткой и серийной убийцей, пополнился рядом пикантных подробностей. Каннибализм интересен только любителям американских «ужастиков», поэтому миф развивался в ином направлении, близком и понятном россиянам.
Долой толстую старуху! Овдовев в возрасте двадцати шести лет, Дарья Николаевна испытала безудержный сексуальный голод и, выражаясь по-научному, эпилептоидную психопатию. Долой старорусское полено! Она била крепостных по щекам и приказывала пороть замужних молодух. Сама же «закатывала глаза, кусала губы, а часто и вскрикивала, держась то за собственную грудь, то за женское место». Среди ее развлечений – вспарывание животов беременным бабам, варка детей в кипятке (ошпаривание кипятком + съеденные дети), выжигание лобков у девок, вырезание половых органов у мужчин и женщин. Чьи это комплексы – русской барыни или самих фантазеров?..
Принцесса Е.М. Ольденбургская.Портрет работы В.В. Матэ (1900-е)
В поселке Рамонь, районном центре Воронежской области, водится дама, чьему тонкому вкусу претят поленья и порки. При жизни она питалась кровью убитых младенцев. Ее зовут – завидуйте, англичане! – принцесса Евгения Ольденбургская, урожденная княгиня Романовская, племянница Александра II и внучка Николая I.
