Иллюстрация Н.Г. Гольц к повести Н.В. Гоголя «Портрет». Необычная интерпретация духа ростовщика. Но истинные привидения именно таковы
Генерал-майору Петру Петровичу Кусовникову прорваться в ворота не удалось, и он был спущен на землю, точнее – на Мясницкую улицу в Москве. Под номером 17 на этой улице значится доходный дом Н.С. Аблова, построенный в 1876 г., а до него здесь стоял особняк генерал-лейтенанта А.Д. Измайлова из знаменитого рода масонов. Одну из комнат особняка Измайлов отделал черным штофом и украсил масонской символикой. В 1843 г. дом приобрели Кусовников и его жена Софья Ивановна.
Семейная чета деловитостью не отличалась. Свои несметные сбережения – ассигнации и бриллианты они хранили дома и никуда, кроме печки, не вкладывали. Представляете, каково было Петру Петровичу зайти впервые в черную комнату? Символики он не испугался – в ней сами масоны плохо разбирались, – но его вывел из себя прислоненный к стене скелет и гигантская надпись «Memento mori», или в переводе на русский: «Все там будем». Кусовников знал, что «туда» с капиталами не впустят. С тех пор мешок с деньгами и шкатулку с драгоценностями супруги возили с собой по всей Москве.
Перед тем как отлучиться на неделю в подмосковное имение, они, по обыкновению, засунули сбережения в печь. Вскоре после их отъезда в двери дома на Мясницкой постучалась сама судьба в лице местного истопника. Вернувшись в Москву, Софья Ивановна заглянула в печь и тут же составила компанию обитателю черной комнаты. Петр Петрович присоединился к ним позднее, перед смертью попытавшись без особого успеха восстановить сгоревшее богатство. Теперь его призрак жалобно причитает у дома номер 17: «Ох, денежки, мои денежки!» А будучи агрессивно настроенным, он кидается на прохожих с криком детей из Сиони: «Давай денги! Денги давай!» (возглас, ставший неофициальным лозунгом демократической России).
Легенда была популяризована А.А. Мартыновым в журнале «Русский архив» за 1878 г. и Пыляевым. У них есть черная комната и скупые муж с женой, но нет печи и привидения. Известно также, что настоящий Петр Петрович скончался в 1871 г., а Софья Ивановна пережила его на два года.
Тюменский предприниматель, торговец чаем Степан Иванович Колокольников посещает свою городскую усадьбу и магазин (улица Республики, 18/20). Призрак хлопает дверями и передвигает мебель, разыскивая припрятанные в годы революции сокровища. Неизвестно, когда возникла эта легенда, а в наши дни Степана Ивановича принято восхвалять, как и Мешкова, за финансирование учебных заведений, обустройство города (он имел звание почетного гражданина Тюмени) и каждодневную помощь нуждающимся и обремененным. Но с большевиками он не успел договориться, и те обложили его фирму двухмиллионной контрибуцией. Тело купца погребено в США, а дух его вернулся на родину.
Убежал от большевиков и екатеринбургский купец-золотодобытчик Алексей Афиногенович Железнов. Однако в его городской особняк (улица Розы Люксембург, 56), стилистически схожий с московским домом Игумнова, возвращается не он, а его супруга Мария Ефимовна. Натура томная и мечтательная, насколько это возможно для жены финансового воротилы, Мария Ефимовна страдала от клептомании. Вряд ли ей удалось серьезно пополнить золотой запас мужа, но тайников в доме Железновых уцелело немало. Их-то и разыскивает дух покойной в образе Белой дамы.
Лазаревское кладбище в Москве приказало долго жить под колесами бульдозеров в 1937 г. и в послевоенные годы. К тому времени оно было запущено и поросло травой, но те, кто его уничтожал, долго копались среди старых могил и что-то искали. Искали они, скорее всего, сандуновские сокровища.
В 1815 г. на кладбище была погребена вдова Марфа Силична Сандунова. Ее сыновья Сила и Николай, известные актер и юрист, после похорон не обнаружили в доме никаких драгоценностей. А ведь Сандуновы были очень богаты и даже содержали бани, одни из крупнейших в Москве. Отчаявшийся Николай вспомнил о последнем желании покойной – чтобы ей под бок положили мягкую подушку. Под покровом ночи два наследника перелезли через ограду, раскопали свежую материнскую могилу и яростно распотрошили подушку. Ночной ветерок кружил белыми перьями, а братья прислушивались к знакомому до боли старческому хихиканью, разносящемуся над смиренным кладбищем.
Они не помнили, как очутились дома. Наутро Сила отправился на кладбище и вернулся оттуда, шатаясь, как пьяный. Могила Марфы Силичны оказалась нетронутой, а на земле не было ни единого перышка. «Кого же мы разрыли ночью, Сила?» – дрожащим голосом спросил Николай, но его брат лишь пожал плечами. За восемь лет до того римский декадент из Перми снабдил Егошихинское кладбище дьявольским памятником. Братья Сандуновы установили на Лазаревском кладбище чугунную плиту, увенчанную крестом с двумя обвивающими его змеями, – подарок от сыновей любимой матушке.
Не знаю, до или после сокровищ мадам Петуховой сочинена эта легенда, но в ней есть маленькая неувязка. К моменту кончины матери Силе исполнилось 59 лет, Николаю – 47. Оба миновали тот возраст, в котором лазают по ночам через кладбищенские ограды.
Разнообразны идеи, притягивающие духов к земле, а случается, что хозяева приходят в свои особняки по старой памяти, подобно английским родовым привидениям. Вот только наши духи не всегда настроены миролюбиво – помните Барятинских? – ведь в их домах живут не потомки, а чужие люди.
Рабочие, производившие ремонт в бывшем доме екатеринбургского купца Михаила Михайловича Ошуркова (улица Чапаева, 10), встретили девушку в белом – дочь хозяина Анастасию, которая недвусмысленно заявила им: «Уходите отсюда». Обиженные рабочие пожаловались бригадиру, и тот решил приструнить бесстыдницу. Однако Анастасия, следуя заветам Кузьмы Молотова, организовала ледяной поход. Замерзшего смельчака отогрели с трудом, скинувшись всей бригадой.
Одна из трех дочерей купца Николая Васильевича Теренина наведывается в бывший отцовский особняк в Калуге (улица Воскресенская, 7). Она не дотянула до свадьбы и потому скучает по непрожитой жизни. Бедняжка порядком исстрадалась в советское время, когда в доме помещались райкомы партии и комсомола, но утешилась лет пятнадцать назад, когда там устроили Дворец бракосочетания (в настоящий момент на реставрации).
Елизавета Ивановна Любимова, вдова богатого коммерсанта, построившая в Перми элегантный особняк (улица Сибирская, 23), была выдворена из него революционерами. На первых порах изгнанницу приютили в учрежденном ею Вдовьем доме. Но летом 1918 г. она уже бродила без жилья по городским улицам, околачивалась у ограды Архиерейского кладбища, где был похоронен ее муж, и пыталась заночевать на его могиле.
Когда полили осенние дожди, Елизавета Ивановна бесследно исчезла, а долгие годы спустя в Перми объявился ее призрак. На кладбище он не пошел – оно было снесено в 1933 г. перед устройством зоосада (звери соседствуют с мертвецами), – а отправился в свой бывший особняк, где с 1986 г. размещается Театр юного зрителя. Труппам детских театров везет на привидений. Перед уходом из дома Любимова смогла забрать только рубиновый браслет с бриллиантами. Теперь к нему добавились платья из театрального гардероба. Актрисы отнеслись с пониманием к нуждам Елизаветы Ивановны.
