Потом она вышла из зала вместе с двумя мальчиками, но спустя некоторое время на пороге снова возник Гаро.
– Господин Делалян, отличная речь, – сказал он, подняв большой палец. – Но вы забыли сказать, что первая школа – это семья, я выучил армянский дома.
Микаэль собрался было ответить ему, но парнишка уже исчез.
– Их не обманешь, а? – подтрунил над ним Дик.
Микаэль покачал головой.
– Эта сегодняшняя молодежь… – проворчал Азнавур.
– Переходный возраст – ужасная вещь, вон на моих смотрю… – добавил Дик.
– Представляете, Матиас хочет стать рок-звездой.
– И ты будешь возить его по всему свету, как отец Джексона, – пошутил Дик.
– Ну, Эмиль вообще-то хорошо смотрелся с африканскими завитушками, ты что, не помнишь? – засмеялся Микаэль.
– Мои вообще не знают, чего хотят, только веселье на уме, – пожаловался Дик.
– Да уж, – вздохнул Эмиль.
– Тут нужен был бы Волк… – сказал Микаэль, улыбаясь.
– Бакунину повезло, он получил сына уже взрослого, – бросил Дик.
– Ну, если хочешь знать, – ответил Микаэль, – это было не так-то просто. Я предпочел бы видеть, как он растет.
– Это минное поле… – предупредил Азнавур.
– Нет, больше нет, – заверил его Микаэль, поправив длинные седые волосы. – Я уже давно признался себе, что это мое поражение.
Два друга смущенно опустили глаза, признание Микаэля было таким искренним, что они почувствовали себя неловко.
– Хорошо, что ты заговорил об этом, я хочу разделить с вами свой опыт. Вы ведь мои друзья.
– Нет, я не хочу этого слышать, – возразил Азнавур.
– Не будь говнюком. Если он хочет… Мы здесь одни, посмотри, вокруг ни души.
– Ну хорошо, – вздохнул Эмиль, – но только если вы мне позволите закурить сигару, – пробормотал он и полез в карман пиджака.
– Итак, ровно… – начал Микаэль, быстро подсчитав в уме, – семь с половиной лет назад, второго февраля 1984 года, в магазине зазвенел входной колокольчик. Было почти два часа дня, и это было странно: клиент пришел в такое время, когда у нас был обеденный перерыв. Но, как вы говорите, business is business, и я пошел открывать, удивленный и немного раздраженный. Я вгляделся в витрину и увидел молодого мужчину, который терпеливо ждал на ступеньках магазина. Я уже хотел было проигнорировать его, когда он снова позвонил.
«Кто этот надоеда?» – подумалось мне.
– Что вам угодно? – сказал я, чуть приоткрыв дверь. Молодой человек помолчал несколько секунд, и мне показалось, что он изучает меня в щелку. – Магазин закрыт, – предупредил я и хотел закрыть дверь.
– Простите, вы синьор Делалян? Микаэль Делалян? – заговорил он наконец.
– Да.
– Простите за беспокойство, но я не в магазин пришел, на самом деле… я пришел к вам.
Я внимательнее рассмотрел его: ему было не более тридцати лет, правильные черты лица, стройный, одет хорошо, без напускной элегантности.
– У меня не так много времени. Если дело займет несколько минут, то прошу, проходите, – ответил я и распахнул дверь.
«Наверняка какой-нибудь журналист из районной газетки», – подумал я, учитывая, что как раз в то время с успехом вышла моя первая книга.
Мы устроились в кабинете, надо сказать, это просто уголок в магазине, куда я поставил письменный стол, который привез из монастыря Гегард в Армении.
– Я слушаю вас, дорогой синьор?..
– Меня зовут Томмазо, – представился молодой человек, ничего не добавив и разглядывая мебель и старинные предметы, пока не остановился наконец на почерневшей от времени иконе, висевшей на стене. Казалось, он искал у нее поддержки, чтобы продолжить разговор.
– Вы хотите поговорить о моей книге? – спросил я его.
– Нет, синьор, хотя я ее прочитал и она мне очень понравилась, но я не могу комментировать, поскольку я тут необъективен.
– Как это понимать? – спросил я.
– Видите ли, мне понадобилось несколько лет, чтобы решить: стоит прийти сюда и познакомиться с вами или нет, – ответил он.
– Послушайте, Томмазо, не томите, переходите к главному, ко мне скоро должны прийти клиенты, – сказал я уже несколько раздраженно.
Молодой человек нервно заерзал на стуле.
– Сегодня – мой день рождения, – пробормотал он, – я родился ровно тридцать лет назад, в 1954 году. – Я слушал его в растерянности. – Я обещал себе сделать необычный подарок в этом году, все-таки тридцать лет – это важная веха… Нечто такое, о чем я мечтал уже давно, но все не решался сделать.
Его голос, глубокий, мягкий, искренний, иногда подернутый легкой грустью, произвел на меня впечатление. Потом я заметил, как его глаза сверкнули, как множество янтарных брызг, и сердце мое екнуло. Это было не прозрение и даже не подозрение, а просто далекая схожесть с одним взглядом, который я похоронил в своей памяти.
– Моя мать говорила, что это вы познакомили ее с кока-колой, а также с классической литературой и великими музыкантами. Но самое главное, вы научили ее быть самой собой, несмотря на запреты и табу тогдашнего воспитания, и отстаивать свое мнение, даже если никто не принимал его всерьез. И еще она рассказывала мне… – Томмазо прервался, но я продолжал смотреть на него с пониманием и волнением. – Она говорила мне еще, – сказал он наконец, почти перейдя на шепот, – что вы были ее ангелом, ее архангелом Михаилом… Что было время, когда ее сердце билось только для вас, и что она была вам благодарна, потому что вы сделали ей самый большой подарок, какой только мужчина может сделать женщине, – вы подарили ей свою любовь вместе с сыном.
Затем Томмазо поднялся и встал напротив меня. Я был так потрясен, что мне пришлось опереться на стол, чтобы удержаться на ногах. Я подошел к нему почти вплотную, желая обнять его и попросить прощения. Но я не смог.
– Что ты хочешь сказать? – пробормотал я.
Томмазо улыбнулся, и это была улыбка облегчения.
– Если моя мать, Франческа, рассказала мне правду, думаю, что вы – мой отец.
И наконец меня отпустило, я последовал инстинкту и крепко обнял его.
И должен вам сказать, друзья мои, что в этот момент я почувствовал в магазине забытый волшебный запах: аромат апельсиновых цветов. Аромат моей Франчески.
22
– Что за тип этот Делалян, который тебе так нравится?
Акоп Бедикян сидел в зале заседаний фирмы «Rose & Co». В то утро ему потребовалось на одевание больше времени, чем обычно. Приезжали американцы, с которыми намечалась крупная сделка, и он хотел произвести хорошее впечатление.
– Весьма обаятелен, – ответила Роз, разглядывая журнальные вырезки в book для презентации.
