Я хочу позвать тебя, но не знаю твоего имени, а потом неожиданно ты исчезаешь, будто поглощенный пустотой. Я не хочу терять тебя, дорогой друг, и тогда тоже бросаюсь в воду, идя по следам, оставленным тобой на дне, и ища тебя повсюду. Наконец нахожу, но только потому, что, обернувшись назад, вижу тебя на берегу, на том самом месте, где совсем недавно стоял я. Ты стоишь с виноватым видом того, кто знает, что подверг меня серьезной опасности. Но я больше удивлен, чем рассержен, и досадую на самого себя за свою наивность, за то, что попался на крючок и последовал за тобой. Но потом замечаю, что держу в руке тот самый камешек, что ты сжимал в кулаке, когда бросился в воду, и теперь я стою на твоем месте, как если бы вдруг стал тобою, а ты – мной. Клянусь, я больше не понимаю ни этой игры, ни смысла происходящего и некоторое время, не шевелясь, размышляю в подвешенном состоянии, как молекула воды из окружающего нас тумана. В конце концов, хотя это невозможно, мне кажется, что я знаю, что ты думаешь, и даже более того, я чувствую то же, что и ты. Не из-за какого-то дара предвидения, а потому – и для меня это яснее ясного, – что мы с тобой состоим из одного вещества, мы одна плоть, разделившаяся надвое.
Я вижу, как с берега ты взволнованно машешь мне, потому что понял, что я начинаю тонуть. Не делай так, прошу тебя! Не ты же установил правила этой игры.
Молчи и смотри!
Бухта превращается в реку. В бурную реку. Успокойся, сейчас я отдамся течению, и оно унесет меня туда, куда я хочу. Я не чувствую больше никакой обиды, только немного грустно, наверное, и жаль тех счастливых мгновений, что мы провели вместе.
Ты и я.
– Микаэль, проснись! – Роз стучала в дверь номера. – Евгений нас ждет.
Он отбросил подушку, влажную от слез, и посмотрел на часы. Было уже около двух часов дня.
– Иду! – крикнул он, вскакивая с кровати.
Управление внутренних дел находилось вблизи старого порта, в голубом здании, напротив рыбного рынка.
Евгений, умело маневрируя среди машин, довез их в считаные минуты.
– Пройдитесь, пока я припаркуюсь, – попросил он, когда они вылезли из машины.
Роз и Микаэль перешли через дорогу и стали рассматривать рыболовецкие суда, мягко покачивающиеся на волнах, крепко привязанные швартовыми. Все они вернулись в порт утром, и кое-кто из рыбаков еще сидел на пристани, распутывая сети. Чуть поодаль стояли освещенные лотки с рыбой разных видов, заметно отличавшейся от той, что ловилась в Средиземном море, подумал Микаэль. Крупные лососи лежали в ряд на мраморных плитах, и продавцы рыбы поливали их морской водой, набранной тут же в порту. Огромные крабовые клешни, похожие на оранжевые шершавые и колючие клещи, позволяли представить себе размеры всего членистоногого, которому они когда-то принадлежали.
– Представляешь, оказаться перед таким чудовищем на каком-нибудь подводном камне?
– Мне это не грозит, я никогда не нырну в это море, – ответила Роз.
Микаэль сфотографировал ее рядом с одной из клешней.
Тем временем с другой стороны улицы Евгений подавал им знаки и звал.
Халил Ахундов, начальник Управления МВД по Камчатской области, ждал их.
ПОЖАР В АВАЧИНСКОЙ БУХТЕ
Вчера в 20.39 на судне «Линка», приписанном к организации «Дальстрой», в машинном отделении возник пожар. Судно раскололось вследствие трех сильнейших взрывов и затонуло. «Линка», судно среднего водоизмещения, вышло 19 мая из порта Магадан, должно было пришвартоваться в Певеке 12 июня и сгрузить оборудование различного типа. На борту судна находился двадцать один человек экипажа и некоторое количество заключенных, перевозимых в иные пункты назначения. Оставшихся в живых нет.
«Камчатская правда», вторник, 26 мая 1953 года
КОРАБЛЕКРУШЕНИЕ «ЛИНКИ»
Следствие выясняет причины, повлекшие возникновение пожара на судне «Линка» 22 мая, в результате которого корабль затонул в Авачинской бухте. Судно, приписанное к флоту «Дальстроя», взорвалось по пути к Певеку, вероятно, из-за ошибки экипажа в машинном отделении. Никто их членов экипажа и заключенных, находившихся на судне, не выжил.
«Правда», среда, 27 мая 1953 года
– Вот, – сказал Ахундов, – это газетные заметки, которые были опубликованы после трагедии.
Он порылся в вырезках из газет и журналов и протянул еще две своим гостям.
– Вот еще, но там всего лишь несколько строк. К сожалению, в то время почти ничего не печаталось, если событие было каким-то образом связано с ГУЛАГом.
Микаэль выпрямился на стуле.
– Но все-таки, возможно, кто-то выжил? Кто-нибудь из заключенных, может быть, добрался до берега на шлюпке? – спросил он, попросив сестру перевести на русский.
Ахундов покачал головой.
– Если бы вы были одним из тех заключенных, который чудом спасся, вы бы сообщили кому-нибудь свое имя, рискуя быть возвращенным в лагерь?
Роз и Микаэль одновременно отрицательно покачали головой. Евгений, сидевший за их спиной, внимательно следил за разговором.
– А местные жители никогда не встречали чужака, появившегося в городе, какое-нибудь лицо, которое никогда не видели до трагедии? – спросила Роз с красными от волнения щеками.
Начальник УВД понимающе улыбнулся ей.
– Помимо того, что это событие произошло сорок лет назад, это один из самых посещаемых и густонаселенных портов Сибири. Здесь постоянно меняются и появляются новые лица, рыбаки, моряки. Задерживать каждого из них просто невозможно, если бы даже у кого-то и появилось такое желание.
– Вот именно, рыбаки, неужели они ничего не видели? – вмешался Микаэль.
Роз собиралась было перевести, но Ахундов остановил ее – он уже понял вопрос. Он поднялся, приблизился к одному из шкафов и вынул из него большую картонную папку. Положил ее на стол и стал листать содержимое. В воздухе запахло заплесневевшей бумагой.
– Это старое дело из нашего архива. Тут собраны показания рыбаков, которые находились на борту нескольких рыболовецких судов в вечер трагедии. Они в вашем распоряжении, господа. – И он пододвинул папку Роз. – Будьте любезны, прочтите вслух.
Роз напряглась, тон этого человека раздражал ее, и Микаэль успокаивающе посмотрел на нее.
«Это было ужасно, – начала она читать. – Я думал, что наступил конец света или что сбросили еще одну атомную бомбу. Все накрылось дымом и пламенем, а оглушительные взрывы следовали один за другим. Слышны были отчаянные крики, и видно было, как в огне бегали люди и бросались в море. Потом корабль развалился на несколько частей, как игрушка, и затонул еще до того, как мы поняли, что происходит».
Роз остановилась и сглотнула несколько раз, чтобы избавиться от комка в горле.
– Продолжайте, переходите к следующим показаниям, – пригласил ее Ахундов, – это важно для понимания ситуации.
