В каюте было темно, стены казались сделанными из тусклого черного мрамора. Другие тени жались к темным стенам и ютились в углах; тени, которые словно только ждали команды, чтобы сгуститься во тьму.
Нечестивые тени – как те, что скрывали фигуру в нише.
За этой комнатой, как и в каюте Шарейн, была другая, у двери которой толпилась дюжина или больше бледноликих жрецов в черных одеяниях.
– Идите по своим местам, – обернулся к ним Кланет, нарушив тишину.
Они ушли. Черный жрец закрыл за ними дверь и коснулся ногой ближайшего из коленопреклоненных жрецов.
– Наш повелитель Нергал получил достаточно, – сказал он. – Видишь, он вкусил ваших молитв!
Кентон посмотрел на фигуру в нише. Она более не выглядела зыбкой, расплывчатой. Ее очертания стали четкими. У нее было тело человека и лицо, являющее собой тот невероятный образ зла, который он видел во время своего первого появления на корабле. То лицо, в которое превратился черный жрец.
Лицо Нергала – Владыки Мертвых!
Что же за тени окружали статую? Он почувствовал на себе взгляд Нергала, исподволь изучающий его. Это трюк! Фокус, призванный напугать его. Он встретил взгляд жреца и улыбнулся.
Перс рассмеялся.
– Хай, Кланет, – сказал он. – Сей выпад пропал втуне. Может, чужак уже видел такие вещи. Может, он и сам колдун и способен на большее. Смени музыку, Кланет.
Он зевнул и уселся на низкую скамью. Лицо черного жреца помрачнело.
– Лучше помолчи, Зубран, – сказал он. – Иначе может случиться, что Нергал сменит музыку так, чтобы навсегда изгнать твое неверие.
– Неверие? – эхом отозвался перс. – О, Нергал вполне реален. Не неверие докучает мне. А вечная монотонность. Неужели ты не можешь сделать что-то новое, Кланет? Неужели Нергал не может сделать что-то новое? Сменить для меня музыку, э? Клянусь Ариманом
[53] – если он может, этого я от него и хотел бы.
Он снова нарочито зевнул. Черный жрец издал рык и обернулся к шестерым молящимся.
– Идите, – приказал он. – И пришлите ко мне Захела.
Они вышли через внешнюю дверь. Черный жрец присел на другую скамью, изучающе глядя на Кентона. Барабанщик опустился на корточки, также уставившись на него. Перс ворчал себе под нос, играя с рукоятями своих кинжалов. Дверь распахнулась, и в каюту вошел жрец, держащий длинный кнут с металлическим наконечником, обернутый много раз вокруг его руки. Он поклонился Кланету.
Кентон узнал его. Когда он лежал на палубе, он видел этого человека сидящим на платформе у подножия мачты.
Захел был надсмотрщиком за галерными рабами, и его длинный хлыст доставал до самой дальней скамьи, если там начинали мешкать.
– Это тот, кого ты видел на палубе несколько ночей назад? – спросил Кланет. – Тот, кто лежал там и, как утверждаешь ты, пропал бесследно, едва та иштарская шлюха склонилась, чтобы коснуться его?
– Тот самый, хозяин, – ответил надсмотрщик, подходя ближе к Кентону и разглядывая его.
– Куда же он тогда исчез? – спросил Кланет скорее себя, чем других. – В каюту Шарейн? Но если так, почему она выгнала его, а ее кошки исцарапали его? И откуда он взял тот меч, коим она махала, призывая попробовать забрать его? Мне знаком этот меч…
– В тот раз он не попал в ее каюту, хозяин, – прервал его Захел. – Я видел, как она разыскивала его. Она вернулась к себе одна. Он исчез.
– И он поспевает за нами, – удивленно сказал Кланет. – Это было две ночи назад. И корабль с тех пор уплыл далеко. Мы видели, как он сражается с волнами далеко позади нас. Но вот он вновь на корабле – и его раны свежи, кровоточат, будто он всего мгновение назад покинул нас. И как он прошел сквозь барьер? Да – как он прошел сквозь барьер?
– Ах, наконец-то ты задал правильный вопрос! – вскричал перс. – Пусть он скажет мне это, и, клянусь девятью преисподними, недолго тебе терпеть меня в качестве спутника, Кланет.
Кентон видел, как барабанщик предостерегающе махнул Зубрану, видел, как сузились глаза жреца.
– Хо! Хо! – рассмеялся Гиги. – Зубран шутит. Неужто он и вправду находит жизнь здесь столь утомительной, как пытается показать? Ты шутишь, верно, Зубран?
Снова он махнул персу. И, похоже, тот понял.
– Да, полагаю, так, – скорбно ответил он. – Да и как бы то ни было, не поклялся ли я в верности Нергалу? И тем не менее, – пробормотал он, – боги даровали женщинам одно искусство, которое не надоедает с тех пор, как мир был создан.
– В Нергаловой обители они теряют это искусство, – мрачно произнес черный жрец. – Лучше помни об этом и прикуси язык, если не хочешь оказаться в месте похуже, чем это, – здесь у тебя хотя бы есть тело.
– Могу ли я говорить, хозяин? – спросил Захел, и Кентон почувствовал угрозу во взгляде, который бросил на него надсмотрщик.
Черный жрец кивнул.
– Я думаю, он прошел барьер, потому что не знает нашего Владыку, – сказал Захел. – Может, он враг нашего Владыки. Ибо иначе как он смог стряхнуть руки твоих жрецов, исчезнуть в море… и вернуться?
– Враг Нергала, – пробормотал Кланет.
– Но это не значит, что он друг Иштар, – вставил барабанщик. – Правда, что если бы он был верен Темному, то не смог бы пересечь барьер. Но истинно и то, что, будь он верен Иштар, это также было бы невозможно.
– Верно! – Лицо Кланета прояснилось. – И мне знаком этот меч – меч самого Набу.
На мгновение он замолчал, задумавшись. Когда же он заговорил, его голос звучал вежливо.
– Чужак, – сказал он, – если с тобой обращались дурно, прости нас. Гости на этом судне редки. Ты, позволь заметить, заставил нас забыть о манерах. Захел, освободи его.
Надсмотрщик поклонился и с угрюмым видом освободил Кентона от ремней.
– Если, как я думаю, ты прибыл от Набу, – продолжил черный жрец, – я говорю тебе, что нет вражды между мною и Мудрым и его людьми, равно как и мой хозяин, Владыка Смерти, никогда не враждовал с Владыкой Мудрости. Да и как он может, коль один владеет ключами к знаниям этой жизни, а другой – ключом, который открывает абсолютное знание? Нет, здесь нет ссоры. Ты посланник Набу? Он ли отправил тебя на корабль? И почему?
Кентон молчал, отчаянно размышляя над ответом черному жрецу. Медлить и тянуть время, как с Шарейн, он не мог. И не мог сказать ему правду, как сказал ей, после чего его стали преследовать, будто крысу. Здесь было опасно, куда опаснее, чем в розовой каюте. Голос Кланета нарушил тишину:
– Но даже если Набу и благоволит тебе, похоже, это не спасло тебя ни от потери его меча, ни от копий жриц Иштар. И если это так – спасет ли он тебя от моего хлыста и моих цепей?
