– Думаю, ты уже и сам понял: богиня не обрадовалась твоим словам. – Гиги лукаво улыбнулся.
– У нее нет причин карать Шарейн, – повторил уже высказанную мысль Кентон.
– Но как еще ей покарать тебя? – насмешливо осведомился Гиги, и вдруг озорное выражение исчезло с его лица. – Нет, Волк. – Он опустил свою огромную ручищу на плечо Кентона. – Едва ли нас ждет победа. И все же, если все твои видения истинны и те огоньки, которые ты видел, существуют… То какое имеет значение победа? Вот только… – Он совсем загрустил. – Когда те огоньки, которые были тобой и Шарейн, полетят прочь и вы узрите другой огонек, бывший когда-то Гиги из Ниневии, то позволите ли вы ему присоединиться к вам в том путешествии?
– Гиги! – У Кентона слезы навернулись на глаза. – Куда бы мы ни направились, хоть в этом мире, хоть в ином, что бы ни случилось, ты можешь путешествовать с нами столько, сколько захочешь.
– Хорошо, – пробормотал Гиги.
Сигурд, стоявший у руля, позвал их, указывая на нос корабля.
Гиги и Кентон помчались к двери Шарейн, прошли каюту служанок и вместе с девушкой очутились на носу судна. Над горизонтом высился ряд башен и минаретов, шпилей и колоколен, храмов и колоссальных сооружений – рукотворная преграда на пути корабля, симметричная, аккуратная. Новый город? Убежище, о котором они мечтали? Место, где можно на время укрыться от Кланета и его пособников, а потом принять бой, позаботившись о тактическом преимуществе?
Но если это город, то какие исполины создали его?
Гребцы заработали быстрее, корабль помчался вперед, все ближе к преграде… Но то был не город!
Из глубин лазоревого моря выдавались тысячи камней – желтых и голубых, алых и ярко-зеленых, изжелта-бледных и багряных, как осеннее предзакатное небо. Многоцветная Венеция, высеченная в камне древним народом титанов. Вот на две сотни футов взметнулся изящный минарет шириной не больше десяти, вон пирамида, огромная, как у Хеопса, с четырьмя идеально очерченными сторонами. Тысячи камней, сколько хватало взгляда, скалистая порода, принявшая затейливые формы минаретов и обелисков, колоколен и башен. Многоцветные причудливые камни, поднявшиеся со дна моря, а между ними – лабиринт каналов, широких и узких, прямых и извилистых. Где-то вода оставалась спокойной, как в озере, где-то воды текли мерно, как широкая река, где-то бурлили водовороты, где-то безжалостно неслась крутая стремнина.
Викинг подал новый сигнал, созывая всех к себе, и принялся стучать мечом по щиту.
Повернувшись, Кентон увидел в миле от корабля ряд других суден, два десятка или около того, с одной или двумя палубами гребцов. Военные гребные судна. Было видно, как поднимаются и опускаются в воду весла, неумолимые, как удар острого клинка. А между ними и кораблем Иштар по волнам мчалась изящная черная бирема, точно хищник, преследующий добычу.
Приспешники Кланета с черным жрецом во главе!
Приспешники, скрывавшиеся в пелене тумана и не сразу замеченные Сигурдом. Взгляд викинга тоже приковали исполинские причудливые камни, застывшие преградой на краю этого странного мира!
– К скалам! – крикнул Кентон. – Скорее!
– Это ловушка! – воскликнул Сигурд.
– Если это ловушка для нас, то она обернется ловушкой и для них, – ответил Кентон. – По крайней мере там их кораблям не окружить нас.
– Это наш единственный шанс! – поддакнул Гиги.
Рабы налегли на весла, и корабль влетел в широкий канал между двумя разноцветными минаретами. Сзади послышались крики, точно лай голодных гончих, завидевших лань.
Судно очутилось в лабиринте, и гребцам пришлось работать медленнее. От викинга требовалось все его мастерство рулевого – их подхватило быстрое течение, закрутило нос и корму, понесло на камни. Но Сигурд уверенно развернул корабль, и они плыли вперед, пока красочные монолиты не заслонили открытое море. Кланет и его флот тоже вошли в лабиринт. Было слышно, как скрипят весла, как кричат рулевые, высматривая, выискивая врага.
И внезапно свет погас и воцарилась тьма!
Тьма распространялась от вод канала, по которому плыл корабль Иштар, сползала с нависших по бокам скал. С суден Кланета донесся трубный глас горна, кто-то выкрикивал приказы, в голосах преследователей слышался ужас.
А во тьме вспыхнуло пурпурное свечение.
– Нергал! – прошептала Шарейн. – Нергал грядет!
Вся черная палуба погрузилась во тьму, будто над ней нависло чернильное облако, и из этого облака выпрыгнул Сигурд. Со всех сторон из глубин мрачного моря взвились к туманной пелене смерчи тьмы, распространяя гнилостный запах, дыхание смерти.
– Нергал во всей мощи своей! – с содроганием пробормотала Шарейн.
– Но Иштар… Иштар обещала, что бой за корабль прекратится! – простонал Кентон.
– Но она не сказала, как он прекратится! – разрыдалась Шарейн. – И, о возлюбленный мой, Иштар более не говорит со мною! Вся моя сила исчезла! О Иштар, Иштар! – Она обвила шею Кентона руками. – Богиня-Мать! Прими мою жизнь за жизнь этого мужчины! Мою душу за спасение его души! Мать Иштар!
Смерчи были все ближе, круг между ними и кораблем сужался. Но эхом крика Шарейн сверкнула молния. Она озарила Шарейн, трех мужчин и девушек-воинов, сгрудившихся на палубе, перламутрово-белым и перламутрово-розовым свечением. В вышине над их головами, на высоте в три мачты корабля, зависла огромная сфера лунного пламени – лучезарная, вселяющая надежду, она сияла намного ярче, чем полная луна. Из сферы ударили лучи, накрывшие корабль пологом света и прочертившие круг во тьме вод. А в центре этого круга стоял Кентон, заточенный в конусе света, венчавшемся сферой. Смерчи тьмы бились о преграду света, но не находили лазеек. Вдалеке раздался птичий крик, он становился все громче, будто целая стая птиц взметнулась над полями той области преисподней, где правит Абаддон. Пурпурное свечение во тьме поблекло, сделавшись лиловым. Его окружили бесчисленные алые огоньки, и мириады этих огоньков устремились к кораблю, крошечными огненными змейками набрасываясь на сферу и на сияющий полог; они пробивали его, точно огненные стрелы, проворачивались в нем, точно наконечники огненных копий.
И тогда послышался шорох тысячи крыльев – у сферы и полога закружили тысячи голубок Иштар. Огненные змейки жалили птиц, ставших преградой, живым щитом на пути к сфере и сияющему пологу. Птицы источали серебристое сияние, принимая удары яростных огненных копий.
Откуда же взялись эти голубки? Стая за стаей они вылетали откуда-то из-за лунной сферы, занимая место тех, кто уже рассыпался в прах, преграждая путь огненным змейкам. Воздух полнился трепетанием их крыльев, крики стали октавой выше. Чернильное облако, разлившееся по черной палубе, рванулось ввысь, удлиняясь до самых небес.
Мириады огоньков сошлись вместе, слились воедино, став алой огненной саблей, готовой нанести удар и по сияющей сфере, и по кораблю!
Но голубки тоже сплотились, сгрудились в мощный щит – щит, ведомый рукой самой Иштар!
