На нос корабля упала дюжина абордажных крюков, приковавших судно к разбитой биреме. С палубы сбросили веревки, по ним спускались мечники.
– Отступайте! Ко мне! – рявкнул Сигурд.
Бирема содрогнулась, пробитый нос опустился на десяток футов в воду, переднюю палубу залило. В воде показались головы солдат, смытых за борт. На задней палубе биремы поднялась суматоха: солдаты отталкивали друг друга, чтобы успеть спрыгнуть на неповрежденный корабль.
– Отступаем! – крикнул Кентон.
Он схватил Шарейн за руку, и они, пригнувшись, помчались к Сигурду, а воительницы, защищавшие рулевого, начали стрелять в лучников, уже очутившихся на крыше розовой каюты.
Бирема накренилась еще сильнее, насаживаясь на каменный выступ, но корма еще оставалась на поверхности. Ее крушение не смогло не отразиться и на корабле Иштар, ведь нос судна встрял в борт биремы, после этого крена палуба дрогнула. Кентон упал, увлекая Шарейн за собой. Он успел увидеть, как солдаты Кланета прыгают за борт, в воды лабиринта и плывут к кораблю Иштар.
Кентону удалось подняться, когда солдаты с носа корабля пошли в атаку. Им наперерез метнулся Гиги, раскручивая над головой булаву. Кентон хотел последовать за ним, Шарейн не отставала.
– Отступайте! Отступайте к Сигурду! – прорычал ниневиец. Его булава сметала солдат на его пути, как зерно молотят цепом.
– Слишком поздно! – возопила Шарейн.
Слишком поздно!
Солдаты взбирались по цепям на корме, карабкались наверх, срывали щиты.
И тут с биремы донесся вой, звериный, безумный. От этого звука даже вражеские солдаты оцепенели, булава Гиги замерла в воздухе.
На борт корабля Иштар… прыгнул черный жрец!
В тусклых глазах пламенели огни преисподней, изо рта воплем исторгались потоки черной ненависти. Он пронесся сквозь строй своих мечников, уклонился от удара булавы и помчался к Кентону.
Но Кентон был готов. Сверкнуло лезвие голубого меча, парируя удар черного жреца. Однако же Кланет опередил его – и удар прошел, клинок жреца вспорол старую рану в боку Кентона.
Кентон пошатнулся, чуть не выпустив меч из руки.
Издав победоносный вопль, Кланет замахнулся, чтобы нанести последний удар.
Но в этот миг Шарейн метнулась вперед, встав между Кентоном и жрецом и парировав его удар своим мечом. Кланет вскинул левую руку и вонзил зажатый в ней кинжал в грудь Шарейн.
Весь мир словно объяло багряное пламя, и в том пламени не было ничего, кроме лица Кланета. Не успел черный жрец шелохнуться – Кентон нанес стремительный удар. Клинок вонзился в плоть, срезал половину лица – щека повисла лоскутом, отверзая ужасную рану, – и воткнулся в плечо, дойдя до ключицы.
Меч черного жреца со звоном упал на палубу.
Второй удар Кентона пришелся на шею. Голова Кланета, срубленная с плеч, перелетела через фальшборт и упала в море. Лишь мгновение обезглавленное тело стояло неподвижно, кровь била фонтаном из обрубка шеи. А затем оно повалилось.
Но Кентон больше не видел ни своего заклятого врага, ни солдат с биремы. Он нагнулся над Шарейн, подхватил ее на руки.
– Возлюбленная моя! – Он целовал ее бледные губы, опущенные веки. – Вернись ко мне!
Ее глаза распахнулись, тонкие пальцы коснулись его щеки.
– Любимый! – прошептала Шарейн. – Я… не могу… Я… буду ждать…
Ее голова упала на грудь.
Кентон, стоя с мертвой возлюбленной на руках, оглянулся. Его окружили выжившие солдаты с биремы. Воины молча взирали на него, не двигаясь.
– Сигурд! – крикнул он, не обращая на них внимания.
Но у руля, где принял бой викинг, громоздилась лишь груда мертвых тел.
– Гиги! – прошептал он.
Но и Гиги уже не было! Там, где ниневиец орудовал своей исполинской булавой, остались лишь трупы.
– Шарейн! Гиги! Сигурд! – всхлипнул Кентон. – Мертвы! Все мертвы.
Корабль накренился, вздрогнул.
Кентон шагнул вперед, прижимая Шарейн к груди.
Зазвенела тетива лука, стрела вонзилась в бок.
Но ему было все равно… Пусть смерть заберет его… Как забрала Шарейн… Как забрала Гиги…
Но почему он больше не чувствовал тела Шарейн в своих руках?
Куда исчезли солдаты, взиравшие на него?
Где же… корабль?!
Вокруг была лишь тьма – тьма и завывания бури, подхватившей его, налетевшей из неведомых далей.
Тьма закружила Кентона, а он все искал Шарейн, протягивал руки, надеясь дотронуться до нее…
Шатаясь, плача от тоски и бессилия, он открыл глаза…
И увидел свою комнату!
Часть 6
Глава 31
Корабль исчезает
Кентон оцепенел. Он едва ли видел очертания комнаты – перед его глазами все еще стояли картины последней битвы. Часы ударили трижды.
Три часа! Конечно… в этом мире время… течет не так, как на корабле…
Корабль!
Шатаясь, он подошел к таинственной игрушке, которая дала ему все, чего он хотел в жизни, и в конце забрала все.
Шарейн!
Она лежала там… На белой палубе… Рядом с ямой гребцов… Игрушка, драгоценная фигурка, и из груди ее торчала рукоять крошечного кинжала…
Шарейн, которая подарила ему столько радости, столько наслаждения, столько страсти.
Фигурка без головы рядом с ней…
Кланет!
Кентон посмотрел на черную палубу… Но где же все мертвецы? На палубе лежали лишь три фигурки, одна из них с желтыми волосами, в изломанном доспехе. Сигурд и две воительницы, которые сражались вместе с ним! Но где солдаты, которых они сразили?
А в некотором отдалении от безголового тела черного жреца… лежал Гиги! Раскинув длинные руки, согнув короткие ноги! Он мертв – он тоже погиб!
Гиги! Рука Кентона коснулась его.
Вспышка боли в боку заставила его упасть на колени. Он опустил руку, и та наткнулась на древко.
Стрела! Кентон почувствовал, как из него уходит жизнь.
Другой рукой он ощутил, как корабль вздрогнул. Не веря своим глазам, Кентон смотрел на него. В тот самый момент, когда боль пронзила его бок, нос корабля исчез, растворился вместе с розовой каютой!
Корабль накренился. Каюта исчезла, вместе с ней исчезла черная палуба до самой ямы гребцов и вместе с ней Гиги!
– Шарейн! – всхлипнул Кентон, сжав фигурку в кулаке. – Любимая!
Корабль продолжал исчезать, истаяв почти до той границы, где лежала фигурка.
– Шарейн! – вскричал Кентон.
