Я спустился на первый этаж, но все уже разошлись, и я смог беспрепятственно приступить к подготовке. Макканн и Рикори последовали за мной. В своем кабинете я поставил на стол изобретение доктора Льюиса, широко применяемое в больнице Сальпетриер в Париже для введения пациента в гипнотический транс. Это устройство состоит из двух параллельных планок, на которых закреплены небольшие зеркала. Планки равномерно вращаются в противоположных направлениях. Источник освещения установлен так, чтобы отражающая поверхность вспыхивала и гасла. Это был весьма полезный механизм, и я полагал, что он быстро подействует на девушку, привыкшую к гипнотическому внушению. Я установил удобное кресло перед зеркалом и приглушил остальные источники света, чтобы они не нарушали работу устройства. Едва я завершил эти приготовления, как Макканн и другой подручный Рикори привели девушку. Они усадили ее в кресло, и я вытащил из ее рта кляп.
– Тони, возвращайся в машину, – приказал Рикори. – А ты, Макканн, останься здесь.
Глава 16
Смерть приспешницы
Девушка по-прежнему не сопротивлялась. Казалось, она полностью погрузилась в себя: ее глаза затуманились так же, как при моем посещении лавки мадам Мэндилип. Я взял ее за руки. Девушка не вырывалась. Руки у нее были очень холодные.
– Дитя мое, никто не обидит тебя, – мягко, но настойчиво сказал я. – Отдохни, расслабься. Откинься на спинку кресла. Я лишь хочу помочь тебе. Поспи, если хочешь. Спи…
Она словно не слышала меня, ее взгляд не фокусировался на мне. Отпустив ее руки, я взял стул, сел напротив нее и запустил зеркало Льюиса. Ее взгляд сразу же устремился к механизму, в глазах вспыхнул восторг. Я увидел, как ее тело расслабилось, как отяжелели веки.
– Спи… – нашептывал я. – Тут никто не может причинить тебе вред. Пока ты спишь, никто тебя не обидит… Спи… Спи…
Ее глаза закрылись, девушка вздохнула.
– Ты спишь… Ты не проснешься, пока я не прикажу тебе. Ты не можешь проснуться, пока я не прикажу тебе.
– Я сплю… Я не могу проснуться, пока вы не прикажете мне… – пробормотала она. Голосок у нее был тонкий, детский.
Я остановил вращение зеркал.
– Я задам тебе несколько вопросов. Ты выслушаешь меня и ответишь на них честно. Ты не можешь солгать мне. Ты это знаешь.
– Я должна отвечать честно. Я знаю.
Не удержавшись, я с триумфом посмотрел на Рикори и Макканна. Рикори крестился, глядя на меня с сомнением и в то же время с благоговением. Я знал, что он думает, будто сейчас и я применяю колдовские чары. Макканн нервно жевал жвачку. Он не сводил глаз с девушки.
Я начал допрос с темы, которая не должна была ее растревожить:
– Ты действительно племянница мадам Мэндилип?
– Нет.
– Кто же ты тогда?
– Не знаю.
– Когда ты присоединилась к ней и почему?
– Двадцать лет назад. Я была в сиротском приюте в Вене. Она забрала меня оттуда. Научила меня называть ее тетей. Но она мне не тетя.
– Где вы жили с тех пор?
– В Берлине, Париже, Лондоне, Праге, Варшаве.
– Мадам Мэндилип делала кукол и в этих городах?
Девушка не ответила, ее ресницы затрепетали.
– Спи! Помни, ты не можешь проснуться, пока я не прикажу тебе! Спи… Отвечай мне.
– Да, – прошептала девушка.
– И эти куклы совершали убийства в каждом городе?
– Да.
– Спи. Не тревожься. Ничто не навредит тебе…
Ее тревога росла, и я решил пока не говорить о куклах, чтобы она успокоилась.
– Где родилась мадам Мэндилип?
– Не знаю.
– Сколько ей лет?
– Не знаю. Я спрашивала ее, но она рассмеялась и сказала, что время не властно над нею. Мне было пять лет, когда она забрала меня из приюта. С тех пор она ничуть не изменилась.
– У нее есть сообщники? Я имею в виду тех, кто делает таких же кукол?
– Один. Она его обучила. Он был ее любовником в Праге.
– Любовником?! – потрясенно воскликнул я, представляя себе ее гигантское тело, колоссальную грудь, уродливое лошадиное лицо.
– Я знаю, о чем вы думаете, – сказала девушка. – Но у мадам Мэндилип есть и другое тело. Она пребывает в нем, когда захочет. Это прекрасное тело. Столь же прекрасное, как ее глаза, ее руки, ее голос. Когда она пребывает в этом теле, ее красота даже пугает. Я много раз видела ее такой.
Другое тело! Иллюзия, безусловно… Как зачарованная комната, которую описывала Уолтерс… Комната, которую я видел сам, вырвавшись из паутины гипноза… Образ, спроецированный мадам Мэндилип в сознание девушки. Решив пока не думать об этом, я перешел к сути дела.
– Она убивает двумя способами – при помощи мази и при помощи кукол?
– Да. Мазь и куклы.
– Сколько человек она убила при помощи мази с тех пор, как приехала в Нью-Йорк?
– Мадам Мэндилип создала четырнадцать кукол, – уклончиво ответила девушка.
Значит, были и другие такие случаи, о которых мне не сообщили!
– Сколько человек убили куклы?
– Двадцать.
Рикори выругался, и я выразительно посмотрел на него. Гангстер подался вперед, бледный, напряженный. Макканн перестал жевать.
– Как она делает кукол?
– Я не знаю.
– Ты знаешь, как она готовит мазь?
– Не знаю. Она делает это втайне от меня.
– Что активирует кукол?
– Вы хотите спросить, что их оживляет?
– Да.
– Что-то от мертвеца.
Рикори вновь выругался, но на этот раз тише.
– Если ты и не знаешь, как она делает кукол, ты представляешь себе, как их оживить. Как?
Она не ответила.
– Ты должна отвечать мне. Ты должна подчиниться моей воле. Говори!
– Я не понимаю ваш вопрос. Я уже сказала вам: что-то от мертвеца их оживляет. Что еще я должна сказать?
– Опиши мне процесс. Начни с того, как жертва впервые приходит в магазин мадам Мэндилип. Что происходит перед тем, как кукла – как ты выразилась – оживает?
– Мадам Мэндилип говорит, что человек должен прийти к ней по собственной воле. Он должен без какого-либо принуждения согласиться на создание куклы. То, что он не осознает, на что соглашается, не имеет значения. Ей следует немедленно приступить к созданию первой модели. Прежде чем она завершит вторую – куклу, которой предстоит ожить, – ей нужно найти способ дать человеку мазь. Она говорит, что эта мазь высвобождает то, что живет в сознании. И оно должно вернуться к ней и вселиться в куклу. Мадам Мэндилип говорит, что не только эта сущность обитает в сознании, есть и другие, но они ей безразличны. Также она работает не со всеми, кто приходит к ней. Откуда она знает, с кем можно иметь дело, что заставляет ее выбрать именно этого человека, мне неизвестно. Итак, она изготавливает вторую куклу. Когда кукла готова, человек, позировавший для ее создания, умирает. Он умирает – а кукла оживает. И кукла подчиняется приказам мадам Мэндилип. Они все подчиняются ей… – Девушка помолчала. – Все, кроме одной.
