– Нет. – Я покачал головой. – Это лишь будет значить, что ты устала от нее – как устала от ее отца, как устала от всех своих любовников.
Она зашептала отчаянно, и если я когда-либо видел в глазах женщины подлинное безумие любви, сейчас в ее взоре было именно оно:
– Но что я могу сделать? Ален, как я могу заставить тебя верить мне?
– Когда сойдет луна, – ответил я, – наступит время пиршества Алькараза. Тогда ты призовешь Собирателя в пирамиде – и многие люди погибнут под молотами жрецов, и многих поглотит Тьма. Обещай мне, что ты не призовешь его. Тогда я поверю тебе.
Она отпрянула и прошептала побелевшими губами:
– Я не могу сделать этого. Это будет означать конец Иса. Это будет означать мой конец. Собиратель призовет меня… Проси чего-нибудь еще, любимый… Но этого я сделать не могу.
Что ж, я ожидал, что она откажет, и даже надеялся на это.
– Тогда дай мне ключ от морских врат, – сказал я.
Она замерла. Я видел в ее глазах сомнение, подозрение. А когда она заговорила, ее голос не был мягок.
– Почему ты просишь о нем, владыка Карнака? Ключ – символ Иса. Он и есть Ис. Этот ключ был выкован богом морей, который привел сюда моих предков поколения и поколения назад. Никогда он не был в чьих-либо руках, кроме рук королей Иса. Никогда не попадет он в чьи-либо руки, кроме рук короля Иса. Почему ты просишь о нем?
Да – то был момент истины. Тот момент, ради которого я все это затеял. Я обнял Дахут и привлек к себе, сжимая в объятиях. Я коснулся ее губ своими и почувствовал, как она вздрогнула, как ее руки обвили мою шею, как ее зубы впились в мою губу. Я рассмеялся и сказал:
– Ты сама сказала это, Дахут. Я прошу, потому что это символ Иса. Потому что он – это ты. Потому что он оградит меня от перемен в твоем сердце, Белая Ведьма. Он будет щитом от твоих теней. Можешь удвоить стражу у морских врат, но… – Я снова привлек ее к себе и коснулся ее губ. – Я не поцелую тебя больше до тех пор, пока ключи не окажутся у меня.
– Обними меня, Ален… – Ее голос дрожал. – Держи меня, и ты получишь ключ. Обнимай меня… Когда я в твоих руках, будто душа моя освобождается от пут… Ты получишь ключ.
Она наклонила голову, и я почувствовал прикосновение ее губ к моей груди. Черная ярость и алая похоть боролись во мне.
– Отпусти меня, – сказала она.
И когда я сделал это, она посмотрела на меня, ее глаза подернулись поволокой. Дахут заговорила вновь:
– Ты получишь ключ, любимый. Но я должна дождаться, пока отец заснет. Я позабочусь, чтобы он отправился спать пораньше. И ключ от Иса останется в руках короля Иса, ибо королем Иса будешь ты, мой господин. Теперь дождись меня.
Она ушла.
Я подошел к окну и посмотрел на море. Разразилась буря, она становилась все сильнее. Волны бились и бились о каменные стены Иса, сотрясая башню до основания. И это отвечало тому, что чувствовал я в своем сердце.
Я знал, что прошли часы и что я успел подкрепить силы едой и питьем. Смутно помнил, что сидел в большом зале среди веселящихся людей неподалеку от помоста, где восседал старый король Иса. По правую руку от него сидела Дахут, а по левую – жрец в белых одеждах с золотой диадемой на челе, носящий на поясе булаву, из тех, которыми проламывали ребра моим соплеменникам в Алькаразе. Он следил за мной со зловещим выражением лица. А короля клонило в сон, его голова опускалась все ниже… ниже…
Но сейчас я был в башне Дахут. Буря усилилась, и волны все яростнее обрушивались на стены Иса. Розовый свет был тускл, тени и драпировки не шевелились. Но я чувствовал, что тени здесь, что они следят за мной.
В моих руках были три тонких ключа из зеленоватого металла, и на каждом виднелся выгравированный трезубец. Самый длинный ключ был в три раза больше расстояния от кончика моего указательного пальца до запястья, самый короткий – с ладонь.
Они свисали с браслета, тонкой цепочки из серебра, а на браслете поблескивал овальный черный камень с красной гравировкой. То был символ морского бога. Ключи от Иса, подаренные богом морей тем, кто построил город.
Ключ к морским вратам!
И Дахут стояла передо мной, казавшаяся совсем юной в своем белом одеянии, босоногая, с золотистыми волосами, разметавшимися по плечам. Розовый свет окутывал ее голову нимбом, и тот я, который был Аланом Каранаком, подумал, что она похожа на святую. Но другой я, который был владыкой Карнака, не знал о существовании святых. Он думал лишь об одном: «Как мне убить эту женщину, это воплощение зла?»
– Теперь ты веришь мне, мой господин? – спросила она.
Я выронил ключ и положил руки ей на плечи.
– Да.
Она потянулась ко мне губами, будто дитя. Я знал, чем она была на самом деле, но меня одолела жалость к ней. И я солгал. Я сказал:
– Путь ключ остается там, где лежит, мой белый цветок. Утром, до того как проснется твой отец, ты вернешь ему ключ. Это была лишь проверка, мой белый огонек.
Дахут мрачно взглянула на меня.
– Если ты хочешь того, так тому и быть. Но в этом нет нужды. Завтра королем Иса станешь ты.
Я почувствовал, как изумление прогоняет жалость. Могло ли это обещание значить что-то, кроме того, что она собирается убить отца столь же безжалостно, как собиралась убить ребенка?
– Он стар, – мечтательно произнесла Дахут. – Он слаб. Он будет рад уйти. А с этим ключом я вся буду твоей. С ним я оставлю позади жизнь, которой жила, и предстану перед тобой обновленной, будто девственница. Я забуду всех, кого убила, и ты забудешь о них. А их тени исчезнут.
Снова я уловил, как по комнате пронесся вздох, – но она либо не услышала его, либо не придала ему значения.
И вдруг она обняла меня и прижалась ко мне губами… вовсе не девственными… и страсть вспыхнула во мне пожаром.
Я не спал. Зная, что должен сделать, я не смел заснуть, хотя веки мои отяжелели. Я лежал, слушал дыхание Дахут и ждал, пока ее сон станет глубоким и крепким. Но, видимо, я все же задремал, поскольку услышал шепот рядом с ухом и знал, что этот шепот слышу уже какое-то время.
Я поднял голову. Розовый свет едва разгонял тьму. Рядом со мной лежала Дахут, обнажив во сне одну руку и грудь, разметав шелковистые волосы по подушке.
Шепот продолжался, все более и более настойчивый. Я огляделся. Вся комната была заполнена фигурами, сотканными из теней, которые извивались, будто призраки. На полу лежали ключи от Иса – там, где я их оставил.
Я вновь перевел взгляд на Дахут – и не мог заставить себя отвести его. Ее глаза скрывала тень размером не более ладони, на губах ее лежала еще одна, как и на груди, и колени и лодыжки ее сжимали тени.
Я осторожно встал с кровати, быстро оделся и обернул плечи накидкой, затем подобрал ключи.
Последний взгляд бросил я на Дахут – и он едва не лишил меня решимости. Ведьма или нет – она была так прекрасна…
