В этот же период в бумагах Юркевича появляются первые наброски катеров на подводных крыльях, правда, устройство их довольно сложное. В отличие от знакомых нам «Ракет» и «Метеоров» с их простыми и надежными неподвижными крыльями, катера Юркевича требовали автоматического управления углом атаки подводного крыла. Такие системы удалось осуществить только в 1970-х гг., и это было сопряжено с немалыми трудностями, зато суда, построенные по такой схеме, способны двигаться при весьма сильном волнении.
Иногда после обеда выдавалось свободное время, и русский инженер любил прогуляться к причалу № 88, чтобы вновь и вновь взглянуть на французский лайнер, тихо застывший в грязном мелководье Гудзона.
«Нормандия» все еще оставалась королевой морей, выставочным залом картин, скульптуры, настенных панелей с драгоценным декором, ковров ручной работы, покрытых гобеленами кресел, превосходного серебра и посуды. Все эти работы мастеров искусства требовалось убрать и сохранить, пока конверсия не набрала нужный темп. Рузвельт приказал Судовому бюро сложить на склады все ценности в надежде когда-нибудь восстановить судно в его довоенном блеске.
Тогда, в последние дни декабря, грузовики как челноки сновали взад и вперед между пирсом № 88 и пятью крупнейшими складами Нью-Йорка. Достаточно сказать, что рабочие разгрузили около 2400 мест с ценностями «Нормандии» общей стоимостью 8 млн долл.
Всякий раз, когда это было возможно, рабочие полностью удаляли декор из кают, его аккуратно пронумеровывали и снабжали ярлыками, чтобы облегчить восстановление после войны. Все ковры и драпировки, прежде чем попасть на склад, были тщательно вычищены, чтобы их не повредила моль или другие паразиты. Из главного ресторанного зала было перевезено около 45 т стеклянных изделий – все настенные панно, а также вертикальные напольные светильники. Ни один предмет не был разбит.
Попыталась также демонтировать четыре огромных напольных светильника со стеклянными абажурами, стоявших в главном салоне. Было снято орнаментальное стекло, но удалить высокие металлические подпорки без ацетиленовой горелки оказалось невозможно. Скотт запретил делать это на небезопасном в пожарном отношении покрытии пола.
Несмотря на демонтаж, некоторые части «Нормандии» остались нетронутыми. Например, в апартаментах «Довиль» и «Трувиль» снять дорогостоящие стенные панно без повреждений было невозможно. Теперь эти номера предназначались для генералов, которые будут командовать расквартированными на нижних палубах войсками.
Также нетронутыми оставили синагогу, церковь и театр. В театре даже установили дополнительные кинопроекторы, чтобы можно было демонстрировать кинокартины целыми сутками, давая возможность каждому находившемуся на борту солдату посмотреть новый фильм примерно раз в три дня.
Естественно, ВМФ не мог ждать, когда «Нормандия» будет полностью «раздета» перед началом конверсии. Поэтому за день до Рождества 1941 г. 1759 рабочих Робинса вместе с 675 другими рабочими, нанятыми субподрядчиками, поднялись на борт французского лайнера. Перестройка «Нормандии» началась совершенно открыто, на виду у всех.
Внезапно «Нормандия» снова ожила при содействии армии столяров, водопроводчиков, паропроводчиков, жестянщиков, сварщиков и прочих ремесленников, переделывавших ее в военную машину, в войсковой транспорт, способный полностью изменить стратегическое равновесие сил одним своим скоростным рейсом.
Быстрота стала лозунгом дня. Адмирал Старк хотел, чтобы «Нормандия» была перестроена, оборудована, укомплектована, проверена, заправлена топливом, загружена продовольствием и готова к приему на борт войск не позднее 31 января – менее, чем через пять недель.
Рабочие трудились двадцать четыре часа в сутки, в три смены, и место их работы по ночам освещали гигантские прожекторы, расставленные на палубах. Для тех, кто наблюдал за этим с шоссе Вестсайда или с нью-йоркских небоскребов, «Нормандия» теперь сильно изменилась. Ее гражданские цвета, кое-где потускневшие за 27 месяцев стоянки в порту, сменились камуфляжной окраской, которая, казалось, преобразила даже форму ее корпуса.
Рабочие, как акробаты, карабкались по бортам парохода и наваривали стальные заглушки на три нижних ряда иллюминаторов. Другие сбивали с корпуса судна золоченые буквы, потому что Рузвельт решил переименовать «Нормандию», как в свое время президент Вильсон переименовал «Фатерланд» в «Левиафан».
Стремясь подчеркнуть французское происхождение судна и напомнить вишистской Франции об исторической дружбе с США, Рузвельт выбрал для судна название «Лафайет» (Lafayette). Как «Лафайет» «Нормандия» и была включена в список судов ВМФ под кодовым обозначением AP-53.
Зоркие наблюдатели могли отметить другую потрясающую новость на борту «Нормандии»: на ее верхних палубах появилось вооружение. Четырнадцать 50-миллимитровых зенитных орудий были установлены на специально сооруженных платформах на палубах «А», Прогулочной и Шлюпочной. Кроме того, на Солнечной и Прогулочной палубах установили двадцать четыре 20-миллимитровых станковых пулемета.
Но более значительные изменения произошли внутри гигантского пассажирского лайнера. Везде, где нашлось место, устанавливали койки для 14 800 солдат; 2000 из них – на застекленной Прогулочной палубе, остальные – в каютах на палубах с «А» по «Е».
Это были так называемые «стоячие» койки – сборные рамы из стальных трубок. Их было два типа: двойной высоты, с металлической сеткой (для младших офицеров и членов судовой команды) и четырехкратной высоты с парусиновым полотнищем (для солдат). В каютах, где раньше было по две двухэтажных кровати, теперь могли разместиться 22 человека на четырехуровневых койках.
Рабочие также перестроили большую часть основных общих помещений для использования в военное время. Они превратили «собачник» в арсенал, детскую игротеку – в радарную комнату, ресторан-гриль – в офицерскую кают-компанию, а зимний сад – в войсковую душевую (28 прямоугольных окон зимнего сада, расположенных по дуге обтекаемой надстройки «Нормандии», были закрыты изнутри оцинкованными железными щитами).
Главный ресторанный зал, лишенный стеклянных панелей и светильников, превратился в столовую с оборудованием для стерилизации солдатских подносов и кранами для подачи горячего кофе из кухни со скоростью 9450 литров в сутки.
Открытый плавательный бассейн второго класса был закрыт, став оружейной платформой. Дистилляционная установка, установленная в бассейне, могла вырабатывать в сутки 907 200 л питьевой воды из морской. Большинство судовых баров было преобразовано в солдатские столовые.
Установка для сжигания отходов разместилась в спортивном зале первого класса, а судовой магазин печатной продукции был преобразован в арестантскую. На месте магазина «Бон-Марше» установили фонтан для питья. Судовой морозильник, располагавшийся в переднем трюме, стал складом боеприпасов.
Что касается огромных окон главного салона и других общих помещений, откуда пассажирам первого класса «Нормандии» открывался великолепный вид на океан, все они были замазаны двойным слоем черной краски.
