Следующее расследование, санкционированное пожарной охраной, безусловно, должно было состояться. Департамент поздравил сам себя с быстрой победой над огнем и снял с себя ответственность за опрокидывание судна. Комиссар Уолш заявил, что 90 % воды, закачанной на «Нормандию», «слилось за борт». От чего же перевернулся лайнер?
Расследование генерального прокурора Нью-Йорка добавило совсем немного к тому, что уже было известно. После того, как Хоган с двадцатью помощниками допросили около семидесяти свидетелей, был сделан вывод: «Свидетелей диверсии нет. Халатность отлично сыграла на руку врагу».
«Америка», самый близкий эквивалент «Нормандии», за всю войну доставила более 450 000 человек в различные зоны боевых действий, пройдя при этом расстояние, эквивалентное протяженности четырнадцати кругосветных путешествий. «Нормандия» смогла бы сделать больше, если бы не горелка Клемента Деррика.
Вопрос о «Нормандии» оставался открытым. Что можно сделать с корпусом такого огромного судна? Оставить его лежать в доке как визуальное напоминание об американской небрежности? Разрезать на металлолом, переплавить и превратить в новое оружие войны? Или каким-то образом восстановить? Выбор зависел от ряда факторов: американских военных нужд, отношения общественности и пропаганды, технических трудностей, ресурсных приоритетов, морали.
Имелось также и личное мнение Рузвельта. Его мать часто путешествовала на «Нормандии», и поэтому он проявлял к ней сочувствие и интерес, о чем узнал мэр Нью-Йорка Ла-Гуардиа, когда встретился с президентом 12 февраля для обмена мнениями о катастрофе: «Я рассказал о пожаре и спросил его мнения. Он взял карандаш с бумагой и в ответ нарисовал борт судна с разделением на отсеки, пояснив, каким образом можно будет организовать откачку».
Американская общественность тоже требовала поднять лайнер. К Салливану поступило более 5 тысяч предложений по организации спасения, половину которых отправили конгрессмены, сенаторы, губернаторы, члены кабинета и морские чиновники всех уровней.
Одно из полученных Салливаном писем пришло не от кого иного, как от Владимира Юркевича. В это время он занимался проектированием кораблей для корпорации «Пасей & Джонс» в Велмингтоне, штат Делавэр, и одновременно с этим работал консультантом в судовом отделении Военного департамента.
Юркевич сказал, что знает все о спецификациях «Нормандии» и уже разработал план по подъему «Парижа», опрокинувшегося при почти идентичных обстоятельствах в апреле 1939 г. Салливан пригласил его в Вашингтон. Перед отъездом у русского иммигранта интервью на тему способа подъема «Нормандии» взяла «Нью-Йорк таймс».
«Прежде всего, – спокойно ответил Юркевич, – закрыть находящиеся под водой 2 тысячи отверстий – лацпортов, иллюминаторов и дверей. Потом для увеличения сопротивления давлению воды нужно укрепить главную палубу. В это время можно начать откачку воды из корпуса. “Нормандия” постепенно начнет поднимать свой борт. Затем в отдельные балластные танки нужно закачать точно рассчитанный объем воды. Тогда судно постепенно начнет возвращаться в вертикальное положение». Владимир Юркевич оценил продолжительность этой работы приблизительно в пять месяцев.
При содействии многих экспертов Салливан изучал вопрос подъема весь февраль и март. Салливан утверждал, что «Нормандия» может быть спасена. Да, она того стоила. Её корпус в прекрасном состоянии, часть оборудования также уцелела. Да, это будет самой крупной и наиболее трудоемкой операцией по спасению, но она даст возможность создать судоподъемные школы, что станет большой ценностью для американских военных моряков.
В итоге был выработан план спасения, по существу, предложенный Юркевичем: водолазы сделают корпус водонепроницаемым, затем откачают из него воду и позволят естественной плавучести поднять судно в вертикальное положение. 21 мая президент Рузвельт дал свое восторженное одобрение этому плану, и после полудня того же дня ВМФ объявил о намерении поднять «Нормандию».
В Нью-Йорке русский иммигрант Владимир Юркевич чувствовал себя единственным ребенком, избежавшим наказания.
Глава XVIII. Гулливер против лилипутов
Надежда – это умение бороться в безнадежном положении.
Гилберт Честертон
С момента трагедии флот обращался с «Нормандией», как с государственной тайной, – ее окружили отряды Военно-морской полиции, городские полицейские и гвардейцы береговой охраны. Если кому-то из штатских все же удавалось сфотографировать ее, негативы отбирались. После решения Вашингтона о подъеме бывшего лайнера ВМФ осознал, что дальнейшая конспирация не в его пользу, и, надеясь превратить трагедию в свой скромный триумф, решил предать гласности дальнейшие действия.
Первым шагом на пути к этому послужило приглашение ведущих нью-йоркских журналистов посетить опрокинутое судно, чтобы убедиться в монументальности задачи, решение которой возложил на свои плечи флот. Эта бортовая пресс-конференция состоялась 26 мая 1942 г., то есть через четыре дня после объявления о решении поднять судно. Роберт Уайлдер писал в своей колонке газеты «Нью-Йорк сан»:
«Впервые после того, как “Нормандия” перевернулась, ее посетили не официальные лица флота и даже не гражданские рабочие, занятые в спасательной операции. Возле борта великого судна под наблюдением Салливана толпились репортеры и фотографы, которые заглядывали в открытые люки, увертывались от рабочих и падающих обломков, наблюдая за мучительно медленным процессом подготовки судна к спрямлению.
“Нормандия”, некогда представлявшая гордость Франции, лишилась своего очарования. Ее надстройка была срезана до уровня Прогулочной палубы. Корпус корабля заржавел, а на носу заметны следы морских водорослей. Вдоль ее бортов тянутся узкие мостки, и визжащие электролебедки грузят на буксиры обуглившийся и покоробившийся скрап, извлекаемый снизу.
Тем не менее, судно все же сохранило частицу былого достоинства, сан левиафана, завершившего свою жизнь на мелководье. С высокого мостка на борту можно увидеть широкое пространство пестрого каучукового покрытия променада. Когда-то там молниями летали рассыльные в алых мундирчиках, а пассажиры предавались отдыху в палубных креслах, пока самый роскошный лайнер мира мчался через Атлантику.
Сегодня променад выглядел ужасно, без всякого намека на жизнь. Время от времени рабочие спускаются по веревочной лестнице и растворяются в черной дыре, прорезанной здесь. Глубоко внизу фыркают и визжат буксиры и краны. На наклоненной почти под прямым углом поверхности променада ничего не двигается.
В работах по спасению занято около 500 гражданских рабочих, но снаружи видно менее половины. Остальные копаются глубоко внутри и медленно собирают обломки мебели, расщепленные доски и прочий плавающий там хлам. Потом обвязывают собранное канатом, и эти связки поднимают наверх стрекочущие электролебедки.
Ответственные лица считают, что на подготовку судна к спрямлению потребуется не менее 18 месяцев, и еще год уйдет на его чистку и подготовку к выходу в море. Спасательной операции такого размаха не было никогда прежде».
