Генриха уже как-то не очень пугало то, что предстояло ему совершить. Теперь, вконец измучавшись и устав от сомнений, он даже не пытался разобраться до конца в своих мыслях. «Пусть будет то, что будет. Я дал клятву. Я ее должен сдержать. Не мое дело судить, данный мне приказ правильный или нет. Мое дело исполнить его», – даже с некоторым безразличием подумал он и зашагал вниз по улице. За домами уже угадывались очертания гигантских шпайхеров на Ластади. А в кармане Генриха в цветном шелковом мешочке лежали три палочки, покрытые желтым фосфором, и продолговатая фосфорная дощечка.
На Ластади, несмотря на конец дня, шла разгрузка стоящих у причала судов и лодок. Повсюду виднелось множество ящиков с разного рода товарами и плетеных корзин с большими бутылями масла, лежали горы мешков с мукой и зерном, высокими пирамидами громоздились бочки с вином. Грузчики копошились в этом хаосе, перетаскивая грузы с одного места на другое, грузили их на повозки, которые стояли вдоль причала.
Над всей этой суетой высились громадные сооружения причальных сараев. Узкие, но очень высокие, достигающие размеров семиэтажного дома, они стояли, плотно прижавшись друг к другу вдоль берега, оставляя лишь небольшое пространство для разгрузки судов. Построенные из светлого песчаника, испещренные деревянными брусьями фахверковых конструкций, шпайхеры служили не только складскими помещениями для многочисленных мануфактур, но и были подлинным украшением города. Из-под нависающих козырьков крутых черепичных крыш торчали деревянные балки с устройствами для подъема грузов. Окон в шпайхерах не было, только по центру, прямо под подъемным устройством, на всех этажах были распахнуты большие двери для перевалки грузов в хранилища.
Причал на Ластади
Из книги Герберта Мюльпфордта «Кёнигсбергские скульптуры и их создатели. 1255–1945». Вюрцбург, 1970 год
«КВАРТАЛ ШПАЙХЕРОВ В АЛЬТШТАДТЕ. Особенно живописно выглядели знаки на шпайхерах в Ластади. Они возникли в период… барокко или еще более позднего времени. Каждый шпайхер имел свой знак. Без особых претензий на то, чтобы считаться произведениями искусства, они вполне могут быть отнесены к произведениям народного творчества. В связи с этим я могу назвать следующие фигурные изображения:
Медведь, Ластади, 36, песчаник. 1588…
Телец, Ластади, 37, песчаник. 1589…
Пеликан, Больверкгассе, 12, песчаник, 1728…
Ноев Ковчег, Райфшлегерштрассе, 33, песчаник. 1787…
Великая Надежда, Гроссе Кранштрассе, 5, песчаник, 1846…
(Прыгающий) Лев, Альтштедтише Тренкгассе, 14, песчаник…»
Улица с рядами шпайхеров
Каждый шпайхер имел свое название и отличительный знак
Генрих плохо ориентировался среди шпайхеров, хотя каждый из них носил какое-нибудь конкретное название и имел соответствующий знак. «Орел», «Терпение», «Вера», «Лошадка под липой», «Фортуна», «Меркурий», «Пеликан» – рассматривал он вмурованные в стены шпайхеров миниатюрные изображения на камне. Ну вот, наконец, и «Красный кран», «король шпайхеров», как называли его в Кёнигсберге. Высокий, с огромными деревянными колесами по бокам, вытянутой мачтой с подъемным механизмом, он напоминал какое-то громадное диковинное животное с длинной шеей и остроконечным клювом.
«Красный кран» стоял перед высоким шпайхером. Напротив расположилось несколько повозок, а с большого парусника у причала шла разгрузка бочек. Вероятно, корабль прибыл после обеда, и хозяин торопил грузчиков разгрузить судно до наступления темноты. Бочки увязывались по несколько штук и поднимались на толстом тросе к одному из открытых проемов. Там их принимали другие грузчики, и бочки постепенно исчезали в чреве шпайхера. «Красный кран», служащий для перегрузки товара с одного корабля на другой или с прибывшего торгового судна на повозки, покачивался под тяжестью поднимаемого груза.
На Генриха никто не обращал особого внимания, и он спокойно прошелся сначала между пирамидами из бочек, а затем направился в узкий проход между ближайшим к «Красному крану» и соседним с ним шпайхером. Здесь было много мусора – валялись старые, полусгнившие доски, обрывки канатов и рыболовных сетей, множество разбитых бутылок и глиняных горшочков.
Генрих обогнул шпайхер с противоположной к причалу стороны, внимательно осмотрел все сооружение и здесь увидел то, что искал. Из четырех массивных деревянных дверей, располагавшихся с тыльной стороны шпайхера, три были закрыты на тяжелые накладные скобы, а одна чуть приоткрыта. То ли забыли ее запереть, то ли кто-то должен был еще прийти и сделать это.
«Красный кран» – «король шпайхеров»
Дверь распахнулась со скрипом. Внутри было темно. Свет проникал откуда-то сверху, по-видимому, через щели в дверях-ставнях. Пройдя несколько шагов, Генрих прислушался: шум доносился только с той стороны, где шла разгрузка парусника. Скрипел подъемный механизм крана, с силой бухались об пол где-то на верхних этажах бочки, слышались невнятные крики грузчиков.
Когда глаза привыкли к темноте и стали различимы очертания помещения, в которое проник Генрих, он заметил чуть поодаль деревянную лестницу, ведущую на верхние этажи. Ступени были старые, во многих местах сломанные. Когда Генрих наступал на них, они издавали такой скрип, что он испугался, как бы кто не услышал и не заподозрил чего.
Поднимаясь, он сделал несколько поворотов и, наверное, был уже где-то на средних этажах шпайхера. «Хватит, довольно! Надо сделать это где-то здесь, а то трудно будет выбраться наружу. Да, не дай бог, кто-нибудь еще закроет дверь», – заторопился Генрих.
