– Странная штука… Водитель, подвозивший Слейна, исчез. Продал свою машину и скрылся в неизвестном направлении. Хотя с самого начала никому и в голову не приходило его подозревать. На его причастность к убийству ничто не указывает, иначе я бы давно получил на него ордер.
Манфред вежливо согласился. Пуаккар явно думал о чем-то своем. Леон Гонзалес зевнул, откровенно давая понять, как надоели ему все эти загадки.
– Удивительно, – сказал Гонзалес, когда наконец прервал свое молчание, – что полиции даже не пришло в голову навести справки о жизни Слейна в Тетли. Он прожил там несколько лет в собственном большом доме. Они бы наверняка узнали и о молодом докторе Грейне, его красавице жене, которая сбежала от него. Она и Слейн исчезли из Тетли одновременно, Слейн был страстно влюблен в нее и готов был жениться. Но дело в том, что Слейн относился к тем людям, у которых страстная любовь продолжается месяца три, не больше, и если брак не заключался сразу, у бедной девушки почти не оставалось шансов стать его женой.
Доктор готов был принять обратно свою блудную жену, но она отказалась возвращаться и исчезла из его жизни. Он бросил практику, переехал в Лондон, вложил все свои сбережения в небольшой автопарк, разорился (что происходит со всеми владельцами автопарков, если их не поддерживает мощный капитал), и, когда перед ним встал вопрос возвращаться ли к медицинской практике и попытаться возродить то, что он потерял за все те годы, пока старался забыть жену, он предпочел заняться делом, показавшимся ему менее хлопотным: стал водителем такси. Я знаю еще одного человека, который, попав в подобную ситуацию, поступил точно так же, я как-нибудь расскажу вам о нем.
Свою жену он больше не видел, а вот со Слейном встречался довольно часто. Рейнольдс, или Грейн, как я буду называть его, сбрил усы и изменил внешность, поэтому Слейн не узнавал его. Для Грейна стало навязчивой идеей следить повсюду за своим врагом, узнавать, где он бывает, изучать его привычки. Среди прочего он узнал и о привычке Слейна, которая в конечном итоге привела его к смерти. Грейн выяснил, что Слейн по средам обедает в клубе «Реал» на Пэлл-Мэлл и в эти дни уходит оттуда в половине двенадцатого.
Впрочем, он никак не использовал эти сведения и не собирался этого делать до дня убийства. Он ехал куда-то в северо-западный район города по своим делам, когда на его глазах автобус сбил женщину. Он сам чуть не переехал распростертое на дороге тело. Остановившись, он выскочил из машины и, когда стал поднимать ее и взглянул на изможденное лицо, к своему ужасу узнал в ней жену. Он положил ее в свою машину и помчался полным ходом в ближайшую больницу. В приемной, где они дожидались хирурга, женщина в полубреду из последних сил поведала ему историю своего падения… Умерла она еще до того, как ее положили на операционный стол. Как определил хирург, перед смертью она не мучилась.
Все это было мне известно до того, как я приехал в больницу и узнал, что кто-то решил, что она должна быть погребена в Тетли, и распорядился провести торжественную церемонию перезахоронения. Мне все стало понятно, как только я увидел чемодан Грейна. Из больницы он вышел, обезумев от ярости. Был проливной дождь. Он сел в машину и поехал на Пэлл-Мэлл. Там ему повезло, потому что, как только он подъехал к клубу, оттуда вышел Слейн, которому нужно было на такси возвращаться домой.
Под предлогом, что у него лопнула шина, Грейн остановился на Малл, взломал замок одной из калиток, ведущих в парк, и, дождавшись, пока рядом никого не будет, затащил пьяного пассажира в сад и усадил на скамейку… Слейн мигом протрезвел, когда понял, кто перед ним стоит. Грейн клянется, что оставлял ему шанс остаться в живых, но Слейн наставил на него пистолет, и ему пришлось убить его, защищая собственную жизнь. Я не знаю, правда это или нет.
После того, что произошло в парке, он не потерял самообладания. Никем не замеченный, он сел в свою машину, подъехал к Альберт-пэлэс-мэншнс, дождался, пока лифт поднимется вверх, и зашел в здание. У Слейна он взял связку ключей и по дороге выбрал, какой из них может открыть дверь его номера. Вначале он собирался обыскать его апартаменты и найти все, что могло указывать на связь этого человека с его женой. Он даже успел открыть дверь, но вдруг услышал, как портье наверху пожелал кому-то спокойной ночи, зашел в лифт и поехал вниз. Пришлось ему дверь захлопнуть и спешно спуститься на первый этаж, где он и столкнулся с портье, выходящим из лифта.
– В полицию мы этого сообщать не будем, правда? – серьезно произнес Манфред.
Сидевший на противоположном конце стола Пуаккар разразился громким хохотом.
– История до того скла́дная, что полиция все равно в нее не поверит, – отдышавшись, сказал он.
Глава 6. Чек с пометкой
Человек, ворвавшийся в маленький дом на Керзон-стрит, был взбешен, его испепеляло желание выплеснуть накипевшую обиду на своего бывшего работодателя. Его настроение усугублялось и личной неприязнью, которую он питал к мистеру Дженсу, дворецкому.
– Мистер Сторн взял меня вторым лакеем, и поначалу это казалось мне хорошим местом, хотя я и не сошелся с остальными слугами. Но скажите, если человек случайно обронил какое-то одно слово на арабском и его за это вышвыривают на улицу, это справедливо? Скажите, справедливо?
– На арабском? – удивился Леон Гонзалес. – Вы говорите по-арабски?
Тенли, так звали уволенного лакея, ухмыльнулся.
– Знаю десяток слов: я служил в Египте после войны, ну и нахватался там. Я натирал в зале серебряный поднос и случайно сказал по-арабски: «Хорошо». И тут же услышал за спиной у себя голос мистера Сторна: «Убирайтесь вон!» Не успел я опомниться, как мне выплатили месячное жалование и выставили на улицу.
Гонзалес кивнул.
– Очень интересная история, – сказал он. – Но что привело вас к нам?
Сколько раз он задавал этот вопрос самым разным людям, которые приходили в дом под знаком треугольника со своими невзгодами!
– А то, что тут загадка имеется, – туманно ответил посетитель. Возможно, он уже немного успокоился и теперь чувствовал себя несколько неуютно. – Почему меня уволили за арабское слово? Что означает эта картинка в личном кабинете Сторна?.. Там изображено повешение.
Сидевший в кресле Леон удивленно выпрямился.
– Повешение? Любопытно!
– Это фотография. Вообще-то ее не видно, потому что она в потайной нише стоит, но однажды я вошел в его кабинет, когда он, видать, нишу эту забыл закрыть… Там изображены трое повешенных на чем-то вроде виселицы, и вокруг – целая толпа турок на них смотрит. Довольно необычно джентльмену такую фотографию в доме держать.
Леон какое-то время молчал.
– Я не знаю, чем вы могли его обидеть. И это в самом деле довольно странно. Но могу ли я помочь вам?
