Выходило, что нет. Тенли, смущаясь и робея, ушел, а Леон рассказал о случившемся своим партнерам.
– Все, что я узнал о Сторне, это то, что он ужасно скуп, живет в доме на Парк-лейн с очень небольшим штатом слуг и платит им сущие гроши. Родом из Армении и свои деньги заработал на нефтяных месторождениях, которыми завладел при весьма сомнительных обстоятельствах. Что же касается трех повешенных, это, конечно же, отвратительно, но ведь бывает и хуже. В домах богачей я видел такие фотографии, от которых у вас, дорогой Пуаккар, волосы встали бы дыбом. Во всяком случае, в нездоровом интересе миллионера к турецким казням нет ничего сверхъестественного.
– Ну да, конечно, – сказал Манфред, – если бы я был армянином, у меня весь дом был бы увешан ими!
На том и закончилось дело о подозрительном миллионере, недоплачивающем своим слугам.
В начале апреля на глаза Леону попалась газетная заметка о том, что мистер Сторн отправился в Египет на короткий отдых.
С какой стороны ни посмотри, Фердинанд Сторн был человеком, с которым хочется свести знакомство. Он был очень богат; длинный прямой нос, смуглая кожа, темные глаза и волосы делали его привлекательным внешне; с теми людьми, с которыми он встречался в домашней обстановке (а таких было совсем немного), он мог с одинаковой легкостью обсуждать как искусство, так и финансы. Насколько было известно, врагов он не имел. Жил Сторн в Берсон-хаус на Парк-лейн; этот небольшой симпатичный особнячок он купил у его бывшего владельца, лорда Берсона, за сто пятьдесят тысяч фунтов. Большую часть времени он проводил либо там, либо в Фелфрай-парк, своем прекрасном загородном поместье в Суссексе. Конторы «Персидско-Восточного Нефтяного треста», возглавляемого Сторном, располагались в великолепном здании на Мургейт-стрит, где его обычно и можно было найти между десятью часами утра и тремя часами дня.
Этот трест, несмотря на свое название, был полностью подчинен одному человеку и занимался также банковскими делами. Большая часть акций принадлежала Сторну. Поговаривали, что он зарабатывал около четверти миллиона в год. Был холостяком, почти не имел друзей.
Спустя примерно месяц с того дня, когда Леон прочитал эту новость, большой автомобиль остановился у входа в «Дом с треугольником». Из него вышел плотный невысокий преуспевающего вида мужчина и позвонил в дверь. Леон видел этого человека впервые. Посетитель долго не решался заговорить о цели своего визита, запинался и мямлил, пока наконец Леон, теряя терпение, не спросил его напрямую, кто он, и что ему нужно.
– Хорошо, я скажу, мистер Гонзалес, – произнес толстяк. – Я – главный управляющий «Персидско-Восточного Нефтяного…»
– Компании Сторна? – воскликнул Леон с пробуждающимся интересом.
– Компании Сторна. Мне, наверное, нужно было обратиться в полицию со своими подозрениями, но один мой знакомый питает такое безграничное доверие к вам лично и к тому агентству, которое он называет «Трое благочестивых», что я решил сперва повидаться с вами.
– Дело касается мистера Сторна? – поинтересовался Леон.
Джентльмен, оказавшийся мистером Хьюбертом Греем, управляющим директором треста, кивнул.
– Видите ли, мистер Гонзалес, я оказался в весьма щекотливом положении. Мистер Сторн – человек очень непростой в обращении, и я лишусь работы, если выставлю его в дурном свете.
– Он ведь сейчас за границей, не так ли? – спросил Леон.
– За границей, – вздохнув, подтвердил посетитель. – И, надо сказать, страну он покинул совершенно неожиданно. Вернее, неожиданно для своих сотрудников. На тот день было назначено важное заседание членов правления, требующее его присутствия, но утром я получил от него письмо, в котором говорилось, что ему необходимо уехать в Египет по делу, касающемуся его чести. Он просил меня не связываться с ним и даже скрывать, что он покинул Лондон, но, к сожалению, один из моих клерков по глупости проговорился какому-то наведавшемуся к нам репортеру о том, что мистер Сторн уехал.
Через неделю после отъезда из гостиницы в Риме он прислал нам письмо, в которое был вложен чек на восемьдесят три тысячи фунтов с указанием оплатить его, когда к нам зайдет некий джентльмен, что и произошло на следующий день.
– Это был англичанин?
Мистер Грей покачал головой.
– Нет, какой-то иностранец. Очень темный. Мы выплатили ему указанные деньги. Через несколько дней от мистера Сторна пришло еще одно письмо, из «Отеля де Русси» в Риме. В письме говорилось, что еще один чек был направлен мистеру Краману, и его тоже надо обналичить. На этот раз чек был на сто семь тысяч фунтов и несколько шиллингов. Он дал нам определенные инструкции относительно того, как следует выплачивать деньги, и попросил телеграфировать ему в гостиницу в Александрии, как только чек будет обналичен. Все указания я выполнил в точности. Уже на следующий день мы получили письмо из «Медитеранео отеля» в Неаполе (я предоставлю вам копии всех этих писем) с указанием обналичить третий чек, но уже другому человеку, мистеру Реццио, который должен был зайти в контору. Этот чек был на сто двенадцать тысяч фунтов и практически исчерпал личный счет мистера Сторна, хотя, разумеется, в банке у него имеется достаточный резерв. Можно добавить, что мистер Сторн – довольно эксцентричный человек относительно крупных резервных депозитов. Очень незначительная часть его денег вложена в акции. Вот взгляните, – он достал из кармана бумажник и вынул из него чековый бланк. – Деньги по нему уже выплачены, но я принес его специально, чтобы показать вам.
Леон взял чек. Заполнен он был довольно необычным почерком. Внимательно осмотрев подпись, Леон спросил:
– Это не может быть подделкой?
– Исключено! – категорически произнес Грей. – Письмо тоже было написано его почерком. В чеке меня удивили странные значки на обороте.
Только подойдя к окну, Леон смог рассмотреть линию едва заметных значков по нижнему краю чека.
– Я могу оставить этот чек у себя на пару дней? – спросил Леон.
– Конечно. Как видите, он уже погашен, и деньги по нему выплачены.
Леон еще раз внимательно осмотрел документ. Выписан он был на бланке банка «Оттоман Оил», наверняка принадлежавшего самому Сторну.
– Что, по-вашему, могло произойти? – поинтересовался Леон.
– Не знаю, но я волнуюсь.
По тревожно сдвинутым бровям Грея можно было судить, насколько велико его волнение.
– Понятия не имею, почему, но мне все время кажется, что за всем этим кроется какой-то обман.
– Вы телеграфировали в Александрию?
Мистер Грей улыбнулся.
– Разумеется. И получил ответ. Мне вдруг пришло в голову, что в Египте у вас могут быть свои люди. Если это так, то вам не составит труда узнать, все ли там в порядке. Для меня главное – чтобы мистер Сторн не узнал, что я навожу справки. Я оплачу все расходы (в разумных пределах, конечно) и не сомневаюсь, что мистер Сторн согласится, что я поступил правильно.
