– Оба этих старых мошенника отказывались платить налоги. До каких только грязных махинаций не опускались они, лишь бы не платить! Кстати, наверное, поэтому они и не доверяли банкам: считали, что банки докладывают правительству о делах их клиентов.
Леонора снова безнадежно покачала головой.
– Не думаю я, что вам удастся что-то сделать, мистер Гонзалес, я уже почти жалею, что написала вам. Все равно денег там нет, как и нет никаких записей о том, что они там были. Впрочем, меня это не слишком пугает, ведь я могу работать и сама зарабатывать. К счастью, я брала уроки печатания на машинке и на ферме у меня было много практики: я печатала почти все дядины письма.
– Когда он заболел в последний раз, Корнелиус был на ферме?
Она кивнула.
– Все время?
Еще один кивок.
– А уехал он…
– Сразу после смерти бедного дяди Руса. После этого я его не видела ни разу. Единственное сообщение, полученное мною от него, – письмо, в котором он написал, что мне нужно зарабатывать самой и не надеяться на него. Что же мне теперь делать?
Леон надолго задумался.
– Я буду с вами совершенно откровенна, мистер Гонзалес, – через какое-то время вновь заговорила она. – Я подозреваю, что дядя Корнелиус перед тем, как уехать, прибрал к рукам все деньги, какие были в доме. Мистер Джоунс тоже так думает.
– Думает?! Да я уверен в этом! – в крайнем возбуждении вскричал мужчина, его продолговатое, с острыми чертами лицо побагровело. – Я видел, как он выходил из подвала с большим саквояжем. Старый Рус всегда держал ключ от сейфа у себя под подушкой, а когда он умер, его там не оказалось! Я нашел его в кухне на каминной полке.
Когда мистер Джоунс и Леонора уходили, Леон сделал так, что девушка выходила последней.
– Кто этот Джоунс? – шепотом спросил он.
Она немного смутилась, но ответила.
– Он работал у дяди на ферме управляющим… Очень приятный человек… Иногда слишком приятный.
Леон кивнул и, услышав, как мистер Джоунс возвращается, спросил об их ближайших планах. Она ответила, что хочет на неделю задержаться в Лондоне, подготовиться к работе. Записав ее адрес и проводив гостей до выхода, Леон в задумчивости вернулся в общую гостиную, где его компаньоны предавались совершенно безнравственному для одиннадцати часов утра занятию – играли в шахматы.
– Она симпатична, – промолвил Пуаккар, не отрывая взгляда от фигуры, на которой держал пальцы. – И пришла по поводу наследства. В сопровождении неприятного типа.
– Да вы подслушивали! – упрекнул его Леон.
– Я читал местные газеты и знаю, что мистер Рус Мэлэн умер без гроша в кармане… По крайней мере, покрыть налоговые долги было нечем, – сказал Пуаккар и поставил шах королю Манфреда. – Оба старика были жуткими сквалыгами, оба сказочно богаты, и оба сумели обвести вокруг пальца всех инспекторов в «Сомерсет-хаусе».
– И естественно, – подхватил Джордж Манфред, – к вам она обратилась для того, чтобы вернуть свою собственность. Что хотел мужчина? – Он откинулся на спинку кресла и со вздохом добавил: – Мы ведь с вами ужасно уважаемые люди, да? Господи, лет десять-пятнадцать назад как все было просто! Я знаю тысячу способов, как можно было бы выбить из Корнелиуса то, что ему не принадлежит…
– А я знаю только один, – резко перебил его Леон. – И если все мои предположения верны – а я не допускаю мысли об обратном – мистер Дрейк поплатится за это.
– Мистер кто? – Пуаккар взглянул на него из-под насупленных бровей.
– Мистер Дрейк, мой старый враг, – пояснил Леон. – Мы с ним на ножах уже десять лет. Ему известна одна из моих самых сокровенных тайн, и все это время я живу в смертельном страхе перед ним, и это мучает меня настолько, что я даже подумываю о том, чтобы вывести его из игры.
Джордж задумчиво посмотрел на друга. Потом лицо его просветлело.
– О, кажется, я знаю вашего загадочного мистера Дрейка. Мы когда-то уже прибегали к его помощи, верно?
– Прибегали, – с серьезным лицом кивнул Леон. – Но на этот раз он умрет, как собака!
– А кто этот Джоунс? – спросил Пуаккар. – Я видел его в Олд-Бейли… Скользкий тип, с дартмурским прошлым
[68]. Помните, Джордж, то неприятное дело лет восемь-десять назад. Не слишком подходящая компания для красавицы Леоноры!
На следующий день, утром, Леон отправился на машине в рыночный городок в десяти милях от фермы Мэлэна. Там он встретился с местным налоговым инспектором, предъявив короткую записку, разрешающую ему действовать от имени Леоноры, которую та по его просьбе подписала при встрече. Беспокойный инспектор был рад помочь и с готовностью ответил на все его вопросы.
– У меня с этими Мэлэнами целая беда. Нам известен их основной доход (раз в квартал они получают деньги из Южной Африки), но кроме этого у них немало и других деловых интересов в Южной Африке, и мы не можем отследить их. Знаем мы и о том, что деньги они всегда получали наличными. Оба братца наверняка обманывали департамент государственных сборов годами, но у нас нет улик, мы не можем этого доказать. Если мистер Мэлэн ведет какую-то документацию, он ее надежно прячет. Несколько месяцев назад мы даже наняли детектива, чтобы следить за Корнелиусом, и нашли все-таки его потайное место – наполовину засыпанный колодец у него в саду.
Леон кивнул.
– В нем, футах в двадцати под поверхностью находится стальная дверь, ведущая в вырубленную прямо в камне комнату. Прямо как в романе, правда? Это одно из тех многочисленных мест, про которые говорят, что там прятался король Карл II, когда бежал из страны. О существовании этой комнаты известно веками. Корнелиус установил там стальную дверь, к тому же, поскольку колодец находится прямо у него под окном и закрыт сверху железным люком да еще прекрасно виден с дороги, можно считать, что место это защищено намного лучше, чем любой сейф в доме.
– Почему хотя бы не обыскать его сейф?
Инспектор покачал головой.
– Не имеем права… Нет ничего труднее, чем получить ордер на обыск, и наше управление никогда на это не идет, если, конечно, речь не об уголовных преступлениях.
Леон широко улыбнулся.
– Мистеру Дрейку придется поработать и раздобыть его для вас, – загадочно сказал он.
Озадаченный инспектор насупил брови.
– Что-то я не совсем вас понимаю.
– Вы получите даже больше, чем ожидаете, – с таинственным видом добавил Леон.
Шагая по слякотной проселочной дороге, Леон вдруг услышал звук голосов, один густой и низкий, второй высокий и визгливый. Слов различить было нельзя. Он обошел вокруг густых зарослей и увидел разговаривавших: великана Корнелиуса и мистера Джоунса, крысиное лицо которого побледнело от гнева.
