Переживание страха можно разложить на два параллельных процесса
{173}. Первый отвечает за самые примитивные реакции, обеспечивающие выживание. Второй анализирует полученную от органов чувств информацию и позволяет более точно интерпретировать события. Рассмотрим на примере – вы идете поздно вечером по темной дороге, и вдруг в кустах что-то шуршит. Это может быть просто кошка или собака, а может быть подкарауливающий вас грабитель. Всегда лучше перестраховаться, поэтому мозг начинает реагировать на происходящее так, как если бы угроза была максимальной.
Информация о шорохе через гипоталамус и таламус попадает в миндалевидное тело, которое определяет степень угрозы. Если ему кажется, что вы действительно попали в переплет, оно побуждает гипоталамус запустить реакцию «сражайся или беги». Активируется симпатическая нервная система, происходит выброс в кровь «гормонов стресса» – адреналина и норадреналина. Они вызывают ряд уже описанных выше физических изменений в организме. Это короткий путь.
Одновременно запускается более долгий процесс – через тот же таламус информация попадает в сенсорные зоны коры головного мозга, где она интерпретируется. Расшифровать ее в контексте прошлого опыта может гиппокамп – отдел, отвечающий за сохранение и извлечение воспоминаний. Гиппокамп сопоставляет «подозреваемый» раздражитель со своей «базой данных» и приходит к выводу, что шум все-таки вызван небольшим животным. Он отправляет в миндалевидное тело сообщение о том, что опасности нет, а то приказывает гипоталамусу прекратить реакцию «сражайся или беги». Первый, «прямой» путь гораздо короче – этот процесс срабатывает за тысячные доли секунды. Путь от таламуса к коре головного мозга примерно в 12 раз длиннее
{174} – поэтому вы все-таки успеваете испугаться перед тем, как оценить опасность
{175},
{176}.
Беспочвенные тревоги
Если человек страдает от одного из тревожных расстройств (их классификацию мы рассмотрим позже), в его системе распознавания опасности происходит сбой. Во-первых, он может неадекватно реагировать на раздражители (например, вздрагивает от каждого звука, боится провала при выполнении простейшего задания или чувствует себя слишком уязвимым в открытых пространствах). Если обычный страх выполняет адаптивную функцию и делает нас более внимательными, бодрыми и готовыми к внезапным изменениям окружающей среды, то невротический страх, наоборот, парализует, утомляет и снижает концентрацию внимания.
Во-вторых, человек может испытывать необоснованную тревогу вообще в отсутствие каких-либо раздражителей, хотя, скорее всего, и попытается ее как-то рационализировать. И если у людей с некоторыми видами тревожных расстройств даже есть формальные поводы для беспокойства, то для других именно беспричинность и становится главным мучением – как победить свои страхи, если не знаешь, с чем борешься?
«Страх, в отличие от тревоги, имеет определенный объект; этот объект можно встретить, проанализировать, побороть, вытерпеть, – писал философ-экзистенциалист Пауль Тиллих. – Но с тревогой все обстоит иначе, так как у нее нет объекта. Именно поэтому соучастие, борьба и любовь по отношению к этому объекту невозможны. Человек, охваченный тревогой, до тех пор, пока это – чистая тревога, полностью ей предоставлен и лишен всякой опоры»
{177}.
Конечно, все мы в той или иной степени беспокоимся о разных вещах – о ключевых показателях своей эффективности на работе, о новом собеседовании, о том, не набрали ли мы лишний вес и понравимся ли симпатичному нам человеку. Иногда мы перепроверяем, выключили ли газ и закрыли ли входную дверь. Нам неприятны змеи, крысы и пауки. Большинство людей побаивается выступать перед публикой и тревожится, когда слышит по телевизору плохие новости. Все это не болезнь – до тех пор, пока тревогу можно контролировать, пока она не захватывает власть над душой и телом и не начинает диктовать свои условия. Расстройство начинается там, где страх мешает вести нормальную повседневную жизнь.
Тревожные расстройства часто становятся причиной потери работоспособности – в рейтинге самых разрушительных заболеваний ВОЗ они находятся на пятом месте – впереди диабета и астмы
{178}. В США они (в сумме) являются самым распространенным психическим заболеванием, затрагивая 18 % населения и нанося американской экономике ущерб в $42 млрд ежегодно
{179}. К тому же им часто сопутствуют другие психические заболевания, в частности клиническая депрессия, биполярное расстройство, некоторые расстройства личности и пищевого поведения
{180}.
Этот тип расстройств делится на несколько подвидов, и классификации в разных справочниках могут несколько отличаться. Но самых ярких и распространенных вариантов пять: 1) генерализованное тревожное расстройство (ГТР); 2) обсессивно-компульсивное; 3) паническое; 4) фобическое (со множеством вариаций) и 5) посттравматическое.
От истерии до подавленного либидо
Большую часть человеческой истории тревожные расстройства считались чисто женской проблемой (возможно, в этом представлении имелось некоторое рациональное зерно, поскольку, по современной статистике, от этих заболеваний чаще страдают женщины
{181}). Долгое время тревожность, как и многие другие проявления нервной возбудимости, входила в понятие «истерия». Древние греки – в их числе Платон – полагали, что истерическое поведение вызвано «беспокойством матки», которая, как верили в то время, блуждала по телу, блокируя каналы, в том числе дыхательные. Собственно, само слово «истерия» происходит от древнегреческого uterus – «матка»
{182}. Во времена раннего Возрождения о тревожности не стоило и заикаться, потому что такие проблемы считались приметой ведьм, вступивших в союз с дьяволом. Более или менее близкие к современным медицинские описания тревожности появились в XVII в.
{183}
