То-то была потеха!..
Литература в обнимку с вечностью, притаившиеся по разным углам, с ужасом глядели на меня.
Мне стало не по себе. При чем здесь Сталин? Взяли привычку – чуть что, сразу Сталин! Более полувека миновало, а мы все Сталин, Сталин… Кто за, кто против…
Надоело…
Ладно, не буду.
Я вообще-то добрый человек, люблю почитывать Александра Грина. Иногда, чтобы не показаться смешным, нецензурно бранюсь в присутствии женщин, но в данную минуту мне было не до смеха. Булгаковская мораль требовала действий.
Вся ее суть была в действии…
В душе царил сумбур вместо музыки, царила какофония, предчувствие правды…
Если писать роман, тем более, чужие воспоминания, то ради согласия в душе.
Оно было рядом, было близко…
Глава 4
На следующий день позвонил Погребельский.
Не скрывая торжества, Стас намекнул:
– Дела идут…
– Да ну?! Секцию зарегистрировал?
– Нет, пока подал заявку. Правда, пришлось объединиться с братвой, пописывающей языческое fantasy с мордобойным уклоном. С их заводилой Киселёровым. Назвались секцией псевдоисторического триллера.
– Смотри, сожрут тебя эти бесы. Я кое-кого из них знаю… Им подвластна не только магия коммерческого успеха, они также коротко знакомы с издательской нечистой силой.
– Да ну тебя!.. Тебе все хихоньки да хаханьки. Тебя записывать?
– Ты сначала секцию зарегистрируй и урви что-нибудь из материальных ценностей, потом поговорим.
– Потом – это когда?
– Сегодня вечером.
* * *
Мы устроились у самого дальнего от входа столика – между прочим, самое приятное место в нижнем зале, но мне было наплевать.
Редкостное ощущение, когда на все наплевать. Есть в нем какая-то отдушина, какая-то безмятежность, какое-то обещающее начало.
– Как дела на любовном фронте? – поинтересовался я. – Читательницы пишут?
Он кивнул, потом с нарочитой досадой признался:
– Вышла у меня, понимаешь, очередная нетленка. Я назвал ее «Розовое безмолвие»… Успех оглушительный!.. Вчера зашел в редакцию, там мне вручили письмо какой-то психопатки, в котором она просит дать мой телефон. Мол, страстно мечтает познакомиться с автором. Мое «безмолвие» вызвало в ней бурю восторга. Оно задело в ней это самое… Она сама творческий человек и мечтает поделиться со мной своими планами. Предлагает объединить наши усилия и запустить серию. Клянется, успех обеспечен… Следующий роман предлагает назвать «Голубое безмолвие»…
– Про педиков, что ли?..
– Да ну тебя! В принципе она права – жила богатая… Например, «Желтое безмолвие»…
– Про китайцев?
– Слушай, старичок, хватит!.. Будя!.. Ты сегодня не с той ноги встал?.. В любом случае идейка неплохая. Однако я один не потяну. Вот если бы мы с тобой вдвоем. Ну, давай за встречу.
Закусив, он снял очки и, протирая стекла, не без горечи признался:
– С песенником пролет! Столько сил потратил, чтобы сколотить авторский коллектив, а когда дошло до распределения авторства, они едва не передрались между собой. Знаешь такую шальную песню «Сыпьте, гады, по вагонам…»? Ну, знаменитый шлягер двадцатых годов…
– …кондуктор сцапает вас враз?
– Ага. Так у него нашлось сразу восемь авторов, и все требуют долю. Причем самый старший из них родился после войны. Хваткие ребята…
Он неожиданно повеселел, надел очки и по секрету сообщил:
– Теперь готовлю новый проект. Непристойные частушки. Живое дело, успех будет оглушительный. Тираж офигенный… И никаких авторов! Частушки-то народные…
– Это кто ж тебя надоумил? – удивился. – Не Клепков ли?
– При чем здесь Клепков? Он только неделю назад вернулся из отпуска.
– Вместе с Нателкой?
Погребельский передразнил.
– С Нателкой?.. Ты не вздумай где-нибудь в компании брякнуть – Нателка! Она теперь Натела Сергеевна. Всю свою недолгую героическую жизнь была Саркисовной, а теперь Сергеевна. Бизнесвумен, во-о как!..
Он ткнул указательным пальцем в потолок и после короткой паузы сообщил:
– Сам Толян взялся за организацию большого холдинга «Издательский дом Клепкова», а Нателку оставляет генеральным в «Могиканах», с переориентацией издательства на серьезную коммерческую литературу. Я ей звякнул на днях – мол, как насчет Валерку помянуть. Собрались бы старые дружки. Она ни бе ни ме. Таким голосом сказала, что мама не горюй…
Затем Стас поделился:
– Она сегодня с Клепковым здесь же, в ЦДЛе, сидит. У какого-то влиятельного деловара из комитета по издательской деятельности день рождения, вот они и собрались. В ресторане…
– Помнишь наш ресторан?
Я кивнул.
Стас вздохнул.
– Шашлычок на косточках, жульенчик, солянка московская, бульончик с пирожками… Одни тарталеточки с паштетной начинкой чего стоили. Пальчики оближешь! Водочку со слезой подавали… Да-а, старичок, раньше были времена, а теперь явления… Теперь нам туда путь заказан, а ведь это наш дом. Писательский… Чашка кофе пять долларов. Где это видано!..
Мы помянули цедээловский ресторан, один из лучших в Москве.
Стасик даже всплакнул.
Отлучившись на несколько минут, я поднялся в просторный вестибюль, где нос к носу столкнулся с Нателой Сергеевной.
Вдова была заметно навеселе. Отпуск пошел ей на пользу, она заметно похорошела, загар оттенял густую черноту волос.
– Здравствуйте, Натела Сергеевна.
– Чего это ты так официально, – удивилась она.
– Погребельский предупредил – обращаться к тебе теперь положено по имени-отчеству, а не то брысь с порога.
– Господи, – вздохнула Натела. – Вот неуемный! Пока нас не было, он явился в издательство и приволок срамные частушки. Половину сам придумал. Заявил, что у него есть договоренность с Толиком и пора, мол, оформлять договор.
Я не сразу сообразил, кто этот Толик, а когда до меня дошло, чтобы сбить неловкость, поинтересовался:
– Девочки где?
– Забрала у Маргариты. Я теперь снимаю частную, только ты об этом не распространяйся.
– Значит, жизнь налаживается?..
– А то, – она пристально глянула на меня. – Осуждаешь?
– Упаси Бог! За что?..
Она усмехнулась.
– Впрочем, это все позади. По старой дружбе хочу предупредить – ты особо на Стаса не рассчитывай. Ты о нем многого не знаешь. Говорят, будто бы его дедушка в одном занятном учреждении вампиром служил. Ты мне позвони, вот телефон, – она протянула визитку, – есть одна мыслишка насчет Булгакова. Может получиться интересно. Позвони, поговорим.
