Если люди не отвечают за свои действия во время формирования пузыря, ответственность ложится на других и на последующие поколения. В конце концов, расплачиваться приходится налогоплательщикам. Высокие цены, как следствие инфляционной политики, действуют как налог, который обязателен для каждого, но больше всего ударяет по бедным и среднему классу. Спасение целиком зависит от ФРС, которая создает новые кредиты из ничего – а именно эта политика вызывает хаос.
Закон о местных реинвестициях 1977 года, так же как и Закон о равноправии при получении кредитов 1974 года, внес существенный вклад в укрепление позиций субстандартного рынка, вынуждая кредитные организации давать кредиты, от предоставления которых в иных условиях они бы воздержались. Принятие Закона о местных реинвестициях и других подобных актов объяснялось порочной идеей экономического равенства посредством силы, концепцией сугубо социалистической. На самом же деле эти законы были призваны легализовать меры в поддержку финансового сектора. Это была своеобразная позитивная дискриминация в пользу банков, поскольку заемщики, которые извлекали временную выгоду (или эксплуатировались), оставались миноритариями. Они в большинстве своем считали, что эти меры продиктованы благими намерениями устроителей программ. Но как и все действия правительства, эти в конечном счете привели к непредусмотренным последствиям и новым проблемам.
Сложность в том, что на ранних стадиях идея планирования экономики правительством и политика равных возможностей кредитования многим кажутся привлекательными. Строится больше жилья, больше людей покупают дома, на которые в иных условиях они бы даже не претендовали. Стоимость жилья непомерно возрастает, а правительство и законы поощряют кредиты при взвинченных ценах. Домовладельцы живут не по средствам на деньги, взятые взаймы. Ничего подобного не произошло бы на свободном рынке с обеспеченными деньгами. Однако крах иллюзии богатства и владения жилищной собственностью логически предсказуем. Бедные лишатся права пользования. Многие останутся на улице. Дополнительное увеличение денежной массы и подачки правительства проблему не решат. У правительства нет денег, и любые попытки помогать всем и каждому лишь препятствуют возвращению к политике обеспеченных денег. Такие действия только затягивают агонию, как в период подъема они продлевали эйфорию. Наступила реальность. Необходим тщательный анализ, иначе мы понесем намного больше потерь.
Людей бедных ввели в заблуждение и заставили поверить в то, что правительство даст им крышу над головой, даже если они не скопили ни цента, но это не так. Пока жилищный пузырь рос, многие процветали. Управляющие Fannie Mae
[68] и Freddie Mac
[69] присвоили себе миллионы. Даже после кризиса многим удалось обеспечить себе приличные выходные пособия за счет налогоплательщиков. Строители заработали огромные суммы на возведении домов и накоплении прибылей благодаря постоянному росту цен. Реальные цены зачастую превышали ожидаемые в начале строительства. Ипотечные брокеры, банки, страховые компании, флипперы, землевладельцы и застройщики – все получали удовольствие от процесса, и многие из них сумели себя обезопасить. Бедным не так повезло.
Теперь, когда рухнул неустойчивый мир, созданный мечтой о легких деньгах и верой в то, что политики способны даже достать с неба луну, бедные остались без заработка и без крыши над головой. Программа общественных работ вряд ли может их спасти. Если правительство совершало ошибку за ошибкой, выделяя огромные средства на жилищное строительство и тем самым форсируя создание самого большого финансового пузыря в истории, то оно вряд ли способно принять правильное решение о том, на что направлять средства в следующем десятилетии.
Существует множество программ, подобных Закону о местных реинвестициях, которые подливают масла в огонь убытков, мошенничества, долгов и неэффективного инвестирования. Риски недобросовестности значительно возросли благодаря действиям Федеральной корпорации по страхованию депозитов, Комиссии по ценным бумагам и биржам, ипотечных агентств Fannie Mae и Freddie Mac, правилам и нормативам Министерства жилищного строительства и городского развития США, распоряжениям суда, Налогового управления США и менталитету держателей безлимитных кредитных карт.
Предприятия с государственным участием, такие как Fannie Mae и Freddie Mac, посылали инвесторам и заемщикам сигнал о том, что Министерство финансов и ФРС всегда придут на помощь, если возникнут какие-то проблемы. Иностранные инвесторы с готовностью вкладывались в секьюритизированную ипотеку, зная, что у Fannie Mae и Freddie Mac открыта кредитная линия в Министерстве финансов. Процентные ставки и так уже были ниже рыночных благодаря политике ФРС, но кредитная линия снижала их дополнительно, еще больше поощряя принятие рисков. Ипотечное страхование с господдержкой опять же побуждало совершать субстандартные займы, в которых при иных условиях было бы отказано. И если бы не было ФРС, все стороны, принимающие риски, намного внимательнее старались бы просчитывать последствия своих действий.
Закон Сарбейнза – Оксли, принятый после банкротства Enron Corporation и краха хеджевого фонда Long-Term Capital Management, наложил новые расходы на американский бизнес и никак не помог предотвратить нынешний кризис. Наша проблема вызвана не отсутствием регулирования бизнеса и банковской деятельности. Многие, включая Гринспена, теперь утверждают, что главный изъян системы заключался в недостатке адекватных законов для управления «необузданным капитализмом». Если бы мы могли контролировать рынок «производных финансовых инструментов», крах можно было бы предотвратить, как заявляют они. Это не так! Бюрократические регламенты не могут компенсировать правительственные программы и политику инфляционизма, проводимую ФРС, которая гарантированно вызывает большие диспропорции в экономике и всегда обеспечивает сетку безопасности, вследствие чего виновники не ощущают существенных потерь. Не хватало лишь одного регламента – того, который бы ограничивал полномочия правительственных чиновников, грубо попиравших права граждан и Конституцию.
Если ликвидировать ФРС никто не собирается, необходимо хотя бы запретить ей создавать деньги и кредиты из воздуха, монопольно контролировать кредитно-денежную систему и совместно с властями устанавливать процентные ставки. Эти нерегламентированные полномочия не имеют ничего общего со свободой и нормальной экономической политикой в системе обеспеченных денег.
Деятельность Министерства финансов должна регулироваться намного более тщательно. Конгресс редко отслеживает его возможности или же мало их понимает. Многие миллиарды долларов Валютного стабилизационного фонда используются тайно, с 1934 года они не входят в бюджет, и Министерство финансов вольно тратить эти деньги по своему усмотрению. Оно также обладает «законным» правом играть на рынке золота. Хотя Министерство финансов этого не признает, я всегда был убежден в том, что Валютный стабилизационный фонд участвует в фондовых, товарных и валютных транзакциях, манипулируя ценами.
