Визирь повел бровью – аскеры, кланяясь, вышли.
– Ты понимаешь по-турецки?
– Немного, – слегка поклонился пленник.
– Ты знаешь, что твой ата
[166] – воевода войска урусов под Чигирином?
– Знаю.
– Завтра ты будешь свободен, если напишешь ему, чтобы он сдал Чигирин… То есть получишь волю после того, как воевода сдаст город!
– Я этого не напишу, великий визирь.
– Я заставлю тебя сделать это!
– Даже Аллах не заставит! Извини меня великодушно, великий визирь.
– Тогда ты умрешь страшной смертью!
– Значит, умру. Все мы смертны.
Визирь с удивлением посмотрел на Андрея. Юродивый или фанатик?
В это время откинулся полог шатра, и чорбаджия охраны, поклонившись, доложил:
– Великий визирь, отряд спахиев захватил в поле казака-запорожца с важным письмом от Урус-шайтана Сирко.
– О чем письмо?
– Как будто о том, что запорожцы желают служить нашему наияснейшему султану.
– Введи казака!.. Погоди – кто его захватил?
– Джаббар-ага и Гамид-ага.
– Пусть тоже войдут.
Чорбаджия хлопнул в ладоши – в шатер ввели Звенигору. Потом вошли Гамид и Джаббар. Поклонились визирю до земли.
Арсен был со связанными руками и поздоровался с визирем легким поклоном головы.
– Почему посланец связан? – нахмурил брови визирь.
Джаббар хотел что-то ответить, но его опередил Гамид. Это он настоял, чтобы казак был связан.
– Я не доверяю ему, великий и высокочтимый визирь. Это мой бывший раб, невольник, который поднял восстание, сжег мое поместье, а потом сбежал. Я прошу, великий повелитель правоверных, отдать потом его мне, чтобы я мог свершить над ним справедливый суд, – сказал Гамид и поклонился еще ниже.
Кара-Мустафа выслушал его рассеянно.
– Где письмо?
Джаббар подал белый свиток.
– Но кто же мне прочитает его? Позовите драгомана!
[167]
– Я прочитаю, – выступил вперед Арсен.
– О, ты понимаешь по-турецки?
– Да, великий визирь.
– Развяжите ему руки!
Блеснул ятаган – и веревка упала вниз.
– Читай! – приказал Кара-Мустафа.
Арсен взял бумагу. На миг замялся, соображая, как быть? Переводить дословно или продолжать обманывать и визиря, как обманул Гамида с Джаббаром? Если сделать первое, то, без сомнения, лишишься головы, зато и визиря поразишь в самое сердце известием о падении Кызы-Кермена и разгроме турецкой флотилии… Обман же оттянет приговор на какое-то время, пока придет драгоман и переведет письмо правильно… А потом… потом – все равно смерть!.. А-а, пан или пропал – читай, как есть, Арсен!
Он расправил бумажный лист и начал громко переводить, следя за выражением лица визиря. Сначала Кара-Мустафа слушал с недоумением, потом начал багроветь. Падение Кызы-Кермена! Флотилия с припасами! Это была страшная новость. Как гром среди ясного неба…
– «…Июля 12 дня против Краснякова, – читал Арсен, – в устье Корабельной, ударил на те все суды, овладел ими, одно только судно парусами и многими гребцами ушло… Вызволены все невольники, взято пятьсот полоненников, семь пушек, тридцать знамен и все продовольствие, а такожды корабельного пашу… Ясырь, предназначенный для тебя, ясновельможный гетман, оставил под стражей в Кардышине… Пашу с верными людьми посылаю к тебе с тем, чтобы ты отправил его в подарок его царской милости государю московскому… А сам с товариством иду на Буг к турскому мосту и заставе, которую, даст Бог, погромлю… Кошевой атаман Сирко».
– Что все это значит? – воскликнул визирь. – Ты меня обманул, гяур?
– Нет, великий визирь, я обманул не тебя, а своего злейшего врага Гамида. А тебе я прочитал настоящее письмо кошевого…
– А ты знаешь, что тебя ожидает?
Вперед выступил Гамид.
– Великий повелитель правоверных, позволь мне расправиться с собакой! Прошу даровать мне такую милость, мудрейший советник властителя трех материков!
Раздраженный Кара-Мустафа, кажется, только сейчас вспомнил, что в шатре находятся посторонние люди, которым не следовало слышать такие горькие для турок вести из Запорожья. Он вспыхнул:
– Прочь все отсюда! И забудьте о том, что здесь слышали!
Гамид, Джаббар, а также стражники, пятясь и беспрерывно кланяясь, бесшумно скрылись за пологом.
Князь Андрей коснулся плеча Арсена, сказал тихо:
– Спасибо, казак, за добрые вести. Утешил мое сердце.
– Кто ты такой? – с сочувствием посмотрел Арсен на закованного в кандалы невольника.
– Князь Андрей Ромодановский.
– Что?! – не смог скрыть изумления Арсен. – Ты сын боярина Ромодановского?
– Да. А ты знаешь моего отца?
– Еще бы! Я недавно встречался с ним и разговаривал.
Визирь молча следил за их беседой. Не перебивал. Вслушивался в чужую речь и о чем-то напряженно думал. Глаза его горели. На высоком темном лбу собрались тугие складки.
Неожиданно он хлопнул в ладоши. Вошел чорбаджия.
– Увести невольника!
Князя Андрея вывели из шатра.
Визирь встал, подошел к Арсену. Долго сверлил его пронизывающим взглядом узких черных глаз. Наконец произнес:
– Ты родился под счастливой звездой, гяур! Благодари Аллаха!
Арсен недоуменно глянул в колючие глаза визиря, не понимая, к чему тот клонит. А визирь продолжал:
– Ты знаешь, кто этот невольник?
– Знаю. Несчастный сын воеводы Ромодановского.
– Да, сын Ромодан-паши… Его судьба сегодня тесно переплелась с твоей!
– Как?
– Сейчас я напишу письмо Ромодан-паше. А ты – отнесешь.
– Значит…
– Да, ты будешь свободен. Мои люди выведут тебя к самому стану урусов.
Кара-Мустафа прошел в глубину шатра к походному столику, на котором в подсвечнике горела свеча, взял длинное белое перо, задумчиво посмотрел в маленькое слюдяное оконце. Потом порывисто кинул перо на стол и повернулся к казаку:
– Нет, писать не буду! Передай Ромодан-паше устно… Слово в слово!.. Слушай внимательно!
4
– Невероятно! – воскликнул боярин Ромодановский, вскакивая с изящного, обтянутого красным бархатом стула. Он гостил у гетмана, а тот любил роскошь и уют – даже в походах возил за собою дорогие вещи: кресла, кровати, наряды. – Невероятно! Ты видел моего сына? В шатре самого Кара-Мустафы? Значит, татары все же поддались настояниям турок!.. Выдали им Андрея. Что же говорил визирь?
