– Ты знаешь меня? – спросил Сафар-бей, заметив, как оживился, услышав его имя, чужеземный купец.
– Еще бы! – Арсен весь внутренне собрался, почувствовав опасность. – Кто же не слышал о подвигах доблестного воина Сафар-бея! Еще по ту сторону Балкан мне рассказывали о твоих славных победах над гайдуками, саранчой покрывшими этот край. Слышал и о клятве Сафар-бея истребить до последнего повстанцев воеводы Младена…
– Собаки Младена! – воскликнул Сафар-бей, и глаза его злобно сверкнули.
– И всех, кто их поддерживает, – подхватил Арсен. – Вот почему я так обрадовался, услыхав такое почтенное имя!
– Благодарю, – сухо сказал бюлюк-паша, ничем больше не проявляя своих чувств и никак не реагируя на лесть.
– Когда я услышал твое имя, то подумал: сам Аллах посылает мне встречу с отважным воином! Если он захочет, то сумеет найти и покарать злодеев, ограбивших меня.
– Можешь быть уверен, Асан-ага, – вклинился в беседу Каладжи-бей, – им не выскользнуть из рук Сафар-бея!
– Тогда я заранее благодарю Сафар-бея и за будущее освобождение моего отца, которого гайдуки ранили и взяли в плен.
– Твой отец попал в руки этих негодяев?
– Да. И потому я решил остаться здесь до тех пор, пока не вызволю его или не узнаю о его судьбе. А ты, высокочтимый Сафар-бей, позволь в знак моей сердечной признательности и почтения подарить одну безделушку… Золотой медальон… В Ляхистане польские рыцари в походах хранят в таких медальонах локоны своих возлюбленных…
Арсен поднял тонкую золотую цепочку, и медальончик закачался, как маятник, поблескивая самоцветами.
У Сафар-бея блеснули белые зубы, лицо чуть порозовело. Видно, блеск золота подействовал и на этого сурового воина. Однако он сдержанно произнес:
– Благодарю. Подарок обязывает отплатить добром. У меня ничего нет, кроме оружия и рук, которые им владеют. Клянусь Аллахом, наилучший подарок для всех нас – это уничтожение гайдуков! Я не сложу оружия до тех пор, пока хоть один болгарский разбойник будет дышать целебным воздухом Балканских гор! Я отплачу им сполна за твои потери и за твоего отца, чужеземец! Ты доволен?
«Одержимый! – подумал Арсен. – Недаром воевода Младен жаждет его смерти. Это действительно опасный враг».
А вслух произнес:
– Конечно, доволен, Сафар-бей! Разбойники – злейшие враги мирных купцов, несущих стране благосостояние и процветание.
В это время в открытое окно с площади донесся какой-то тревожный шум. Все стали прислушиваться. Каладжи-бей переглянулся с Сафар-беем и сказал:
– Высокочтимые гости, наш добрый друг Сафар-бей хочет показать нам результаты своего первого в этом году похода на неверных, то есть на разбойников-гайдуков. Прошу вас всех на площадь! И тебя, Асан-ага, тоже милости прошу с нами. Сейчас ты сможешь убедиться, что власти солнцеликого падишаха искореняют разбой на дорогах так же успешно, как завоевывают доверие у чужеземных купцов своим добрым отношением к ним.
2
Выйдя из дома, Арсен заметил, что, пока он был на приеме у паши, на площади произошли перемены.
Вместо одиночных, разрозненных групп аскеров и горожан стоял огромный четырехугольник, внутренние стороны которого составляли аскеры, а наружные – жители города. Посреди четырехугольника суетилось несколько человек, что-то сооружая.
Паша Каладжи-бей со знатными горожанами и военными старшинами поднялся на деревянный помост, окруженный аскерами, взял Арсена под руку, доверительно шепнул:
– Сейчас мы потешимся прекрасным зрелищем!
Он кивнул головой чорбаджии, который распоряжался на площади. Тот помчался выполнять распоряжение, известное ему, очевидно, заранее.
Среди толпы нарастала тревога, постепенно сникал и людской шум, и говор, замерли мрачные ряды аскеров… Но вот в тишину ворвалась гулкая дробь барабанов. Протяжно и надрывно заголосила зурна. Аскеры вытянулись, замерли, раздалась отрывистая команда – и в проходе между воинами появился великан в черной одежде и в таком же черном колпаке, закрывающем лицо. Сквозь прорези колпака блестели глаза. В правой руке великан нес, как игрушку, тяжелую, с широким лезвием секиру.
«Палач!»
Арсен вздрогнул. Предчувствие оправдалось: теперь понятно, на какое зрелище пригласил его паша.
Палач не спеша прошел в середину квадрата, созданного рядами воинов, поклонился паше со старшинами и резко сорвал покрывало со свежеобтесанной колоды. Вогнал в дерево секиру, отступил на шаг и замер, словно статуя, скрестив на груди толстые волосатые руки.
И тут же послышался топот копыт, грохот колес – и на площадь выехала большая арба, в которой стояли пять связанных простоволосых мужчин. Когда арба приблизилась, Арсен едва не вскрикнул: среди обреченных на казнь он узнал Момчила. Старик стоял впереди. Легкий ветерок теребил его длинную седую шевелюру. Во взгляде не было страха, лишь угадывалась затаенная печаль.
«Что делать? Что делать? – лихорадочно метались мысли казака. – Как спасти старика? Просить пашу? Сафар-бея? Но чем объяснить такую просьбу? Она непременно вызовет серьезное подозрение… Погубит все… А где Златка? Что с нею? С Якубом? Неужели и они здесь, среди зрителей этого жуткого зрелища?»
Смертников стащили с арбы, поставили в ряд, лицом к помосту.
Наступила зловещая тишина. С гор повеяло ветерком. Захлопали полотнища знамен. Площадь замерла.
Каладжи-бей снова взмахнул рукой. Из его свиты на край помоста вышел высокий худой кази-ясахчи
[98] в белой чалме со свитком бумаги в руке и зычным голосом стал читать. Переводчик сразу же, слово в слово, переводил на болгарский язык:
– «Указ каймакама околии, высокочтимого паши Каладжи-бея. Именем нашего наияснейшего падишаха Магомета Четвертого я, сливенский управитель, приказываю всем подданным падишаха выискивать и уничтожать изменников и разбойников-гайдуков, их семьи высылать в дальние пашалыки
[99], а имущество и земли передавать в собственность Османской державы.
Всех, кто узнает что-нибудь о гайдуках и не оповестит городские власти, арестовывать, а их дома сжигать.
Тех же, кто поддерживает связь с разбойниками, помогает едой, оружием или просто сочувствует им, нещадно бить плетями, а наиболее упрямых и злостных – казнить.
Отряды янычар и спахиев доблестного бюлюк-паши Сафар-бея, на которого возложена обязанность истреблять разбойников и поддерживать мир и спокойствие в околии, схватили несколько десятков злодеев. Все они биты плетями, а пятерых из них, а именно: Момчила Крайнева, Ивана Ненкова, Герасима Букова, Райко Драгоманова и Луку Дуба – приказываю казнить всенародно, как врагов падишаха. Пусть каждый видит, какая судьба ожидает тех, кто посмеет поднять руку на освященную Аллахом власть Османов!»
