Янычары вмиг исчезли, будто их ветром сдуло. Остались только два караульных возле пленных.
Хмурым взглядом обвел Сафар-бей небольшую комнату. Пусто и неприветливо. Над головой – серый каменный свод. На полу и на стенах – шкуры диких зверей, узкие окна-бойницы. Вдоль стен – тяжелые деревянные скамьи. Посреди комнаты – такой же грубый, потемневший от времени еловый стол. Напротив и справа – двери в боковые комнаты.
Смутные воспоминания всплывали в памяти аги. Радость – наконец-то захватил гайдуцкое гнездо, много лет не дававшее покоя туркам, – уступила место глухой тревоге. Неужели он был в этой хижине? Почему ему кажется, что он уже видел эти шкуры под ногами и эти широкие скамьи вдоль стен?.. Бред это или сон? Нет, не сон! Он все же бывал здесь! Только никак не припомнит – когда?!
Сафар-бей в смятении провел рукой по глазам. Арсен внимательно наблюдал за ним. Что происходит сейчас в его душе? Может, далекие воспоминания детства все же возродились в его памяти?
А Сафар-бей и вправду напрягал память. Он как будто вспоминает, что за той дверью, которая прямо перед ним, должна быть комната с одним высоким стрельчатым оконцем. Стены ее также завешаны шкурами и оружием. А из нее есть еще дверь в другую, меньшую комнату… «О Аллах, неужели я в чем-то провинился перед тобой, что ты хочешь помрачить мой разум? – прошептал Сафар-бей, открывая темную дубовую дверь.
Действительно, в комнате было высокое стрельчатое окно. На стенах висят шкуры медведей, диких баранов и пятнистого барса. Справа – дверь в соседнюю комнату… Сафар-бей заглянул и туда. Сразу за дверью – широкая деревянная кровать, покрытая цветастым шерстяным одеялом, над ней – рога горного оленя… Он растерянно взглянул на Арсена, неотступно следовавшего за ним. Заметив за его плечами Карамлыка, нахмурился еще больше:
– Прочь отсюда! Нечего тебе здесь делать!..
Удивленный и обиженный Карамлык пожал плечами и закрыл за собой дверь.
– Почему ты назвал меня Ненко? – без всякого предисловия, словно продолжая прерванный в подземелье разговор, спросил Сафар-бей.
– Об этом узнаешь, ага, через несколько минут, если позволишь… В присутствии воеводы и его жены!..
– Тогда пошли к ним.
Они вернулись назад. Карамлык, насупившись, стоял у стола, поблескивая широко посаженными круглыми глазами. Часовые возле боковой двери вытянулись. Сафар-бей молча прошел мимо них, но, будто предчувствуя, что сейчас может произойти что-то такое, когда лишние свидетели нежелательны, приказал янычарам выйти во двор.
Только после этого порывисто открыл дверь.
Это была довольно большая комната – наверное, спальня. Воевода и Анка – связанные – сидели на кровати. Анка, закрыв глаза, склонила голову на плечо мужа. Увидев Сафар-бея и янычара, они выпрямились, но позы не изменили. Глаза их, полные ненависти и презрения, говорили о том, что ни пытки, ни смерть не испугают их.
Арсен плотно прикрыл дверь и стал рядом с Сафар-беем, насупленным и молчаливым.
Младен скользнул уничтожающим взглядом по их лицам и вскочил на ноги. В его глазах промелькнули удивление, затем тревога и ярость.
– Арсен?! Ты?.. С Сафар-беем? Предатель! – воскликнул с гневом. – Теперь ясно, кто помог янычарам проникнуть сюда! О Боже, зачем ты лишил меня разума? Почему не помог разгадать в этом человеке гадюку? Я оторвал бы ядовитое жало вместе с головой подлого изменника!..
– Успокойся, воевода, – промолвил казак, вынимая ятаган и разрезая веревки на руках пленников. – Я не изменник и не помогал янычарам захватывать гайдуцкий стан. Просто я немного запоздал выполнить обещанное. Но все же я выполнил… Ага, покажи правую руку! – обратился он к Сафар-бею. – Прошу, закатай рукав!
Сафар-бей побледнел еще больше. Неимоверная догадка тупо ударила в сердце. Он молча закатал рукав, протянул вперед руку, обезображенную длинными узкими шрамами.
И Младен, и Анка, едва успев взглянуть на его руку, в один голос воскликнули:
– Ненко!..
Теперь сомнений не было. Родители сами признали в Сафар-бее своего давно пропавшего сына. Арсен отступил в глубину комнаты. Он сделал все, что мог.
– Сын! – Анка вскочила, хотела закричать, но из груди вырвался лишь хриплый стон: – Сынок!.. Ненко! Как же это?.. Боже… Ты… Сафар-бей?!.
Она покачнулась, теряя сознание. Сафар-бей подхватил ее и подвел к кровати. Младен бросился на помощь. Руки отца и сына соприкоснулись… Арсен стиснул зубы.
Тяжело было смотреть на этих двух людей, которые полчаса назад рубились насмерть, а теперь склонились над той, которая одному дала жизнь, а второму долгие годы была верным другом.
Арсен не помнил, когда плакал. А теперь чувствовал, как дыхание перехватил удушливый ком, а глаза подернулись туманом. Он отвернулся и отошел в угол.
Но Анка была женой воеводы и не зря делила с ним тяготы суровой жизни. Она вскоре пришла в себя. Отец и сын взглянули друг на друга, одновременно опустили глаза и отступили на шаг от кровати.
– Младен, он ранен! – воскликнула Анка, заметив, что из левой руки Сафар-бея капает кровь. – Подай полотно!
Младен достал из сундука небольшой сверток выбеленного тонкого полотна, передал Анке. Арсен протянул ей ятаган. Женщина ловко отрезала кусок полотна, закатала рукав повыше и перевязала рану.
Все молчали. Были так ошеломлены, что не находили слов. Нужно было некоторое время, чтобы опомниться, осмыслить, что же, собственно, произошло, привести хотя бы в какой-нибудь порядок взбудораженные мысли и чувства.
Арсен решил открыть все карты сразу. Ведь они еще ничего не знают о Златке. Младен и Анка, потрясенные невероятной встречей, забыли даже спросить о дочке. А Сафар-бей вообще не знает, что у него есть сестра.
– Вы должны знать еще и то, – выступил вперед Арсен, – что нашлась и Златка…
Младен и Анка встрепенулись.
– О небо, что за день сегодня! – воскликнул Младен. – Где она?
– Драган повез ее и Якуба в хижину кмета Петкова… Там они будут в безопасности.
– Спасибо, друг! Прости, что я плохо подумал о тебе… Так переплелось все сегодня – и горе и радость… С ума сойти можно! – растроганно произнес Младен.
– И надо еще сказать, ага.... – обратился Арсен к Сафар-бею, медленно приходившему в себя. – Златка – это Адике. Твоя сестра.
Сафар-бей подскочил как ужаленный:
– Что-о?.. Ты шутишь!
– Это правда! Адике – твоя сестра… Об этом хорошо известно Гамиду.
– Гамиду? А он тут при чем?
– Это он разлучил вас с родителями. Выкрал маленькими и вывез в Турцию. Тебя поместил на воспитание в янычарский корпус аджем-огланов
[108], а Златку завез к себе в Аксу… Разве ты не припоминаешь этих комнат, где провел раннее детство? Оглянись вокруг – здесь ты родился и рос вместе со Златкой…
