Восприятие пространства зависит не только от параллакса, возникающего вследствие бинокулярной диспаратности (это перевод того, что я только что сказал, в научную терминологию), поскольку для этого требуется два согласованно работающих глаза. Если вы зажмурите или прикроете чем-нибудь один глаз, мир не станет тут же плоским. Все потому, что мозг также извлекать информацию о глубине и расстоянии из свойств изображения с сетчатки. Например, есть такие признаки глубины, как перекрытие (одни предметы перекрывают другие), градиент текстуры (мелкие детали поверхности видны, когда она близко, а не далеко), линейная перспектива (видимые промежутки между предметами, расположенными вблизи от наблюдателя, как правило, больше, чем между предметами вдали; представьте себе длинную дорогу, которая сходится в одну точку) и так далее. Хотя глубину лучше всего воспринимать двумя глазами, мозг вполне неплохо может обходиться и одним. Человек с одним глазом по-прежнему может справляться с делами, для которых требуются точные манипуляции. Я когда-то знал успешного стоматолога, который видел только одним глазом, но без способности к восприятию глубины невозможно надолго задержаться на подобной работе.
Эти признаки, по которым зрительная система воспринимает глубину, используются в 3D-фильмах. Глядя на экран кинотеатра, вы неизбежно воспринимаете глубину, потому что все признаки глубины, которые мы обсудили, присутствуют. Однако до определенной степени вы все равно понимаете, что рассматриваете изображения на плоском экране, потому что именно это и происходит. Однако в 3D-фильмах используются два немного различных потока изображений, наложенных один на другой. 3D-очки фильтруют эти изображения – одна линза отфильтровывает одни изображения, вторая – другие. В итоге изображения, попадающие в каждый глаз, слегка отличаются друг от друга. Мозг воспринимает это как глубину, и неожиданно предметы начинают выступать из экрана, а нам приходится платить за билет двойную цену.
Из-за крайне сложного устройства процессов, идущих в зрительной системе, ее можно одурачить множеством способов. Феномен «Иисус на куске жареного хлеба» возникает из-за того, что в височной доле есть область, ответственная за восприятие и обработку лиц, потому все, что хоть немного напоминает лицо, будет воспринято как лицо. Кроме того, в дело может вмешаться система памяти и подсказать, знакомое это лицо или нет. Из-за другой распространенной иллюзии два совершенно одинаково окрашенных предмета выглядят по-разному на разном фоне. Это происходит вследствие того, что вторичная зрительная кора оказывается сбита с толку.
Мозг на самом деле не очень хорошо справляется с неопределенностью, поэтому он наводит порядок в том, что следует воспринимать, просто выбирая одну возможную интерпретацию. Однако он может передумать, потому что решений на самом деле два.
На нескольких страницах совершено невозможно охватить всю сложность зрительной системы, но мне показалось, что стоит попытаться это сделать, потому что зрение – это невероятно сложный неврологический процесс, от которого сильно зависит наша жизнь, а люди вообще о нем не задумываются, пока оно не начинает сдавать. Считайте, что в этом разделе описана лишь верхушка айсберга нашей зрительной системы – в ее глубине скрыто намного больше.
Почему у вас уши горят
(О силе и слабости человеческого внимания и о том, почему вы не можете перестать подслушивать)
Наши органы чувств дают огромное количество информации, однако мозг, несмотря на все свои старания, не может со всей этой информацией справиться. А почему вообще он должен? Сколько информации по-настоящему имеет отношение к делу? Работа мозга требует невероятно много ресурсов, и использовать их, только чтобы полностью сосредоточиться на пятне засыхающей краски, было бы пустым расточительством. Мозгу приходится выбирать и отбирать, на что следует обращать внимание. Поэтому мозг способен направлять восприятие и сознание на то, что покажется ему интересным. Это и есть внимание, и от того, как мы им пользуемся, сильно зависит то, что мы видим вокруг себя. Или, что важнее, не видим.
В исследованиях внимания есть два важных вопроса. Первый: каков объем внимания? Сколько объектов мозг на самом деле может охватить вниманием, прежде чем наступит перегрузка? Второй: от чего зависит, куда будет направлено внимание? Если в мозг постоянно поступает сенсорная информация, то что такое особенное должно быть в определенном стимуле, что выделит его среди других?
Давайте начнем с объема. Большинство из нас замечали, что объем внимания ограничен. Возможно, вы попадали в ситуацию, когда с вами пытались говорить несколько человек сразу, «сражаясь» за ваше внимание. Это очень раздражает и, как правило, приводит к тому, что ваше терпение лопается и вы кричите: «Говорите по очереди!»
Ранние исследования, например эксперименты, проведенные в 1953 году Колином Черри [10], показали, что объем внимания удручающе мал. В экспериментах использовалась методика под названием «дихотическое прослушивание». Испытуемым надевали наушники и подавали разные звуковые дорожки (как правило, последовательности слов) на каждое ухо. Им говорили, что они должны повторять слова, которые слышат одним ухом, затем их спрашивали, могут ли они вспомнить слова, услышанные другим ухом. Большинство вспоминали, были ли эти слова произнесены мужским или женским голосом, но больше ничего. Люди даже не помнили, на каком языке говорил диктор. Получается, что объем внимания очень ограничен: его хватает только на одну звуковую дорожку.
Эти и подобные им результаты привели к созданию модели внимания, которая называется «модель бутылочного горлышка». Она предполагает, что вся информация, поступающая в мозг от органов чувств, фильтруется через некое «узкое место», возникающее благодаря работе внимания. Представьте себе телескоп: он дает в мельчайших подробностях разглядеть небольшой кусочек пейзажа или небо. Однако, кроме этого кусочка, через телескоп больше ничего не видно.
Дальнейшие эксперименты изменили представления о внимании. В 1975 году Фон Райт со своей исследовательской группой приучили испытуемых ожидать удара током при звуке определенных слов. Затем испытуемые выполняли задание на дихотическое прослушивание. Та звуковая дорожка, на которую не надо было обращать внимания, содержала слова, после которых обычно следовал удар током. При звуке этих слов испытуемые проявляли сильную реакцию страха. Таким образом, их мозг, очевидно, все же обращал внимание на «другую» дорожку. Однако эти слова не попадали на уровень сознания, то есть испытуемые не знали, что слышали их. Модели бутылочного горлышка оказываются несостоятельными перед лицом подобных данных, потому что оказывается, что люди все же способны воспринимать и обрабатывать стимулы, находящиеся «за пределами» предполагаемых границ внимания
[45].
