Но между тем, как Хеир-Эддин зимовал в Тулоне и французская армия выигрывала в Италии сражение Серизольское, интриги Карла V готовили Франциску I новые затруднения. Как тонкий дипломат, он напал в сейме на политическое поведение своего противника с такой ловкостью и вместе энергией, что восстановил против него всю Германию. Император выставил в отвратительном свете присутствие во французском порту тех самых турков, которые беспрестанно угрожали Германской империи со стороны Венгрии. Все восстали против французского короля. Напрасно Франциск I старался оправдаться посредством посольства, отправленного на сейм: его не допустили, французов объявили отъявленными врагами и грозили страшной казнью всякому воину, который осмелится вступить на службу их. Карл V, пользуясь этим враждебным расположением, вступил в союз с Генрихом VIII, королем английским, и соединенные армии их вторглись во Францию. После кровавой борьбы первый дошел до Сен-Дизье, второй осаждал Булонь, и Париж видел уже у ворот своих этих равно опасных врагов, но недостаток съестных припасов и денег, более самого времени года, к счастью, остановили успехи Карла V. Принужденный отступить, он парализовал успехи Генриха VIII и, может быть, был очень доволен мирным договором, предложенным ему Франциском и подписанным 18 сентября 1544 года в Креси, близ Суассона.
Однако же, по окончании лета, Хеир-Эддин, все еще стоявший в Тулоне, начал громко жаловаться на бездействие, которому подвергали войско его, и просил у Франциска позволения объявить войну Испании и опустошать прибрежья полуострова. Не получая благоприятного ответа на свои предложения, он объявил, что намерен возвратиться в Константинополь. Король, наскучивший своим опасным союзником, желал теперь его отплытия еще сильнее, чем прежде желал его прибытия. Но паша Сулейман потребовал прежде отъезда уплаты значительной суммы в виде вознаграждения за убытки, а Франциск, казна которого была истощена, не знал где взять денег. Хеир-Эддин оставался в Тулоне, несмотря на жалобы жителей Прованса. Толпы турков ежедневно набегали на поля, срубали фруктовые деревья, взимали дань с деревень, уводили женщин и детей. Хеир-Эддин, рассеивая всюду ужас своего имени, запретил звонить в колокола, почитая звон сигналом восстания для жителей. Король не знал, к каким средствам прибегнуть, чтобы отвязаться от турков, не возбуждая войны, которая подвергла бы весь юг Франции страшной мести их. Наконец, он приказал доставлять им все припасы, каких они потребуют, возвратил Хеир-Эддину 400 невольников турков или мавров, заключенных на галерах, и собрал 800 000 экю, которые отправил в Тулон. Паша, осыпанный золотом и подарками, решился наконец уехать. Французскому посланнику, назначенному к константинопольскому двору, было приказано отправиться вместе с ним.
Дорогой Хеир-Эддин остановился перед Генуей. Испуганная республика предложила ему огромное количество съестных припасов, золотые и шелковые ткани. Пират, удовлетворенный этой добровольной данью, согласился уехать, направил путь свой к острову Эльбе, и написал губернатору его, Джакомо Апиано, следующее письмо: «Мне известно, что на твоих кораблях находится молодой турок, сын капитана над галерами Синама по прозванию Жид, взятый в плен в Тунисе. Прошу тебя даровать ему, в угоду мне, свободу. В случае согласия, обещаю тебе, что ничего не трону в управляемой тобой области, в противном случае, жди всей тяжести моего мщения».
Апиано отвечал, что Синам, приняв христианскую веру, не может возвратиться к неверным, что с ним обходятся кротко, и он не может сожалеть о прежнем положении своем. Хеир-Эддин, взбешенный этим отказом, высадил свои войска и предал остров грабежу. Сначала он овладел Капо-Либеро, жителей которого сделал рабами, потом отправил отряды в разные стороны, приказав им опустошать все. Апиано, не будучи в силах противостоять силам пирата, поспешил выдать Синама, которого Хеир-Эддин принял с распростертыми объятиями и немедленно сделал начальником над семью галерами. Турки прекратили враждебные действия и, покинув Эльбу, бросились на берега Тосканы, разграбили города Теламон, Монтеяно, Порто-Герколе, остров Исхию, потом опустошили берега Калабрии и бросились на Сицилию, где разгромили Липари. Затем Хеир-Эддин направил путь свой в Турцию, везя с собой несметную добычу. Корабли до того были нагружены ею, что несчастные пленные, в числе с лишком семи тысяч, гнили в трюме и ежедневно умирали сотнями. Вот каковы были плоды политики Франциска I!
Хеир-Эддин возвратился в Константинополь триумфатором. Паши, офицеры Сулеймана, серальские женщины получили от него в подарок множество детей обоего пола и другие подарки, состоявшие в драгоценностях всякого рода. Два года спустя он умер в уединении с лишком 80 лет в конце мая 1547 года. Он был изнурен потехами сераля, которым предавался и в старости. Болезнь, ускорившая смерть его, имела предтечей кровавый понос, важности которого он и не подозревал. Еврейский врач советовал ему окружить себя молодыми девушками и искать здоровья в их природной теплоте, но такое лекарство было хуже самой болезни: он умер от истощения сил среди восхитительнейших красавиц и любовь к дочери губернатора Реджио, на которой он женился, особенно послужила к ускорению его смерти. Хеир-Эддина схоронили в предместьи Константинополя подле великолепной часовни, им сооруженной. Турки сохранили такое уважение к его памяти, что никогда эскадра или военный корабль не входят в пристань, не отсалютовав могиле знаменитого пирата.
Хеир-Эддин оставил только одного сына от мавританской женщины, который давно уже управлял Алжиром во время его продолжительных отлучек.
В том же 1547 году умерли три знаменитости в своем роде: Генрих VIII, супруг стольких жен, Мартин Лютер, смелый реформатор, и Франциск I, красавец, храбрый, расточительный, влюбчивый, благородный, не сомневавшийся ни в чем, блистательный рыцарь, но часто плохой политик. Людовик XII сказал о нем: «Все наши труды напрасны, этот мальчик испортит все». Дело оправдало предсказание. Будучи одним из самовластнейших королей Франции, Франциск I угнетал народ своевольными налогами, заменил Генеральные штаты собраниями дворян, то есть придворных, которых выбирал для совещаний и которые соглашались на все. Он поработил англиканскую церковь, продал право судить людей и вводил в соблазн своими нравами. Его называют восстановителем наук и искусств, потому что они возрождались в его царствование, правда, он покровительствовал им, но время их пришло само собой. Несмотря на то, Франциск пользуется великим именем в летописях, и его союз с начальником африканских пиратов озаряет ярким блеском удивительную судьбу Хеир-Эддина.
Глава 5
ЛЕГЕНДА О КУДИАТ-ЭЛЬ-САБУНЕ
Спустя два года после несчастной экспедиции Карла V, храбрый наместник Хеир-Эддина, Гассан-Ага умер от горячки во время экспедиции против Тлемсена, в сентябре 1543 года, пятидесяти шести лет от роду. Турки и арабы равно сожалели о нем, как о начальнике строгом, но вместе с тем всегда справедливом.
Алжир, воспользовавшись отсутствием Хеир-Эддина, решился сбросить с себя иго Оттоманской империи и сделаться самостоятельной республикой. Новый начальник, которого избрали, был старый воин Эль-Хаджи-Мехеми, храбро защищавший Баб-Азунские ворота против напора мальтийских рыцарей.
