Катафалк въехал во вместительный гараж Гразеггеров, через который можно было пробраться в дом незаметно для посторонних глаз. Игнац собственноручно проделал в стене ход, поскольку лишние свидетели в лице наемных архитекторов и каменщиков ему были не нужны. Оказавшись дома, Урзель положила золотой слиток на комод и воззрилась на него в нескрываемом восхищении. Игнац ухмыльнулся:
— Глаз не оторвать, верно?
Свобода отправился в душ — смывать остатки своего прежнего образа придурковатого австрийца, способного обмануть разве что итальянских карабинеров. Игнац пообещал накормить всех ужином, сытным, но достаточно легким, чтобы не переедать на ночь. Урзель тем временем отправилась в палисадник послушать, о чем говорят любители вечерних прогулок, — они наверняка знают подробности, о которых умалчивает радио. Не прошло и пяти минут, как на фоне гор нарисовалась одна из самых знатных сплетниц округи.
— Урзель, ты слышала? — еще издали закричала болтушка. — Невероятно, правда?
Урзель хорошо знала эту женщину: ее матушка умерла всего лишь два года назад, и фирма Гразеггеров хоронила покойницу. В могиле болтушки-старшей, кстати, лежал один строительный предприниматель с юга Италии, не заплативший дань мафии, а родом он был из Палермо или Мессины. Урзель не помнила всех подробностей — при необходимости она могла посмотреть это в специальном списке. Ведь всего в голове не удержишь.
— Ты о чем? Что тут вообще случилось? Знаешь, мы с Игнацем целый день проездили, только что вернулись. Были в Тироле, но не отдыхали, а работали: надо было перевезти умершего за границей сюда, ну, ты слышала о таких вещах. Возвращаемся — что такое? На улицах все как вымерло, по радио говорят о какой-то полицейской операции…
Болтушка-младшая привязала свою собаку к забору, чтобы было удобнее жестикулировать. Она владела информацией из нескольких источников, как надежных, так и супернадежных, и была лично знакома едва ли не с каждым из четырех или пяти сотен слушателей вчерашнего концерта. С большинством из них она даже состояла в родстве.
— Тем, кто не был в тот день на концерте, остается только благодарить Бога!
— А что, собственно, случилось?
— Один спрыгнул сверху на другого, и началось!
«Так, теперь надо слушать внимательнее», — насторожилась Урзель.
— Тони Харригль — ну, ты знаешь, член совета общины — был главной мишенью нападения. Доигрался со своими ксенофобскими лозунгами: «Бавария — баварцам», — вот такой абсурд. И против мусульман он что-то квакал, нет, ты только представь, в наше-то время! И русские ему тоже не угодили!
— Что-что? Харригль теперь уже против русских?
— Да! Сначала они привозят сюда деньги, эти русские, скупают наше никому не нужное барахло, а потом какой-нибудь недоумок начинает поносить их последними словами! Ты только вообрази: Харригль идет на свое место в зале, концерт начинается, и вдруг ему на голову спрыгивает террорист-смертник из Саксонии!
— Террорист-смертник из Саксонии?..
— Надо думать, перебежчик из ГДР — как Берлинская стена пала, так сразу и сбежал, наверное. Несколько лет работал обычным капельдинером в общественном учреждении, просто уму непостижимо! Он долго дремал, этот саксонский «спящий» — заметь, саксонский! — но все-таки проснулся, чтобы нанести удар. Однако он просчитался: Харригля-то в зале не было! Политик наш не пошел на концерт, а подарил свои билеты, так что какому-то бедолаге крупно не повезло. Знаешь, в нашем городе уже никто не может чувствовать себя в безопасности!
— И откуда же спрыгнул киллер?
— С балкона! Представляешь, сиганул с балкона! Вроде бы некоторые свидетели слышали, как в полете он кричал по-арабски: «Аллах акбар» — или что-то в этом роде. Другие говорят, вопль был на русском. А третьи…
— А полиция что?
— Думаю, ищет тех, кто нанял саксонского камикадзе…
Урзель получила достаточно информации. Наскоро спровадив кумушку, она снова пошла в дом. Вымывшийся Свобода и голодный Игнац смотрели на нее вопросительно.
— Я думаю, нам не о чем беспокоиться, — улыбнулась Урзель.
— До поры до времени.
— Нет, вообще не стоит! Нет проблем, не берите в голову! Это уж точно. Даже если они найдут наш список, то ни одна собака не поймет, что там к чему.
— Кто «они»?
— Полиция, кто же еще.
— Наша, местная?! Обермейстер Остлер?!
Все трое разразились гомерическим хохотом.
— Нет-нет, — поспешила добавить Урзель, — по информации нашей оберсплетницы, в расследовании участвуют еще несколько специалистов из центра. Прямо-таки особая следственная бригада. Руководит ими какой-то комиссар Еннервайн.
— Колоритная фамилия!
Урзель и Свобода принялись напевать знаменитую песню о браконьере Еннервайне, а щелкающий зубами от голода Игнац несколько раз сходил на кухню, возвращаясь с небольшими съедобными натюрмортами в руках.
— Может, все-таки не надо было прятать флешку на чердаке?
— Нет, все сделано правильно, не сомневайся. Даже если полиция обыщет чердак, все равно ни черта не найдет. А когда концертный зал снова откроют для посещений, мы проникнем туда и заберем нашу красавицу.
С самого начала своей теневой деятельности Игнац и Урзель вели список левых захоронений. В этом документе отражалось все — что за трупы поступали, когда и от кого и в чью могилу они были подхоронены. Первое время Гразеггеры делали записи открыто, без какого-либо шифрования, например, «Роза Ленер — Макс Ленер — G II/3/16/07 — Кресценция Хольцапфель» — эта строчка была первой на маленьком листке бумаги. Сперва список составляли лишь для того, чтобы не превратить двойные захоронения в какие-нибудь тройные и так далее. Хранился он в ужасающе банальном месте — в бельевом шкафу, засунутый в стопку трикотажных маек Игнаца. Однако когда деяния супругов вышли за рамки небольших правонарушений и выросли до бизнеса, обслуживающего интересы крупных игроков криминального мира, супруги решили найти более надежное место для хранения подобной информации.
— Однако куда его девать?
— Здесь, в доме, такие вещи держать нельзя, это слишком опасно.
— Давай закопаем список в саду.
— Это еще опаснее. Ведь нам потребуется периодически обновлять информацию, и что, каждые несколько месяцев раскапывать тайник? Свежие ямки в саду в два счета найдет любая служебная собака, даже не самая умная.
— Увезти за границу?..
— Нет. Надо, чтобы он всегда был под рукой.
— Носить на теле?
— Ну что ты! Слишком часто он тоже не нужен.
Именно Свобода вовремя выглянул из-за кулис, подсказав супругам простое, но эффективное решение проблемы:
— Друзья, то, что вам необходимо спрятать, — это всего лишь информация. Не оружие, не трупы, не наркотики и тому подобное. Данные, и больше ничего! Информация может храниться совершенно открыто, но с единственным условием: никто не должен догадываться о том, что она важная.
