Тем временем Еннервайн носился по второму этажу, дергая одну за другой все двери. Беглый осмотр балкона — никого. В туалетах, во всевозможных закутках — ничего. Он рванул вверх, на следующий этаж, и вскоре оказался в тамбуре, в полуметре от входа на чердак. Задумался на несколько мгновений: что делать? Включить телефон и вызвать подкрепление? Выхватить служебный пистолет? Просто подождать? Альтернативы мелькали у него в мозгу, все силы уходили на то, чтобы сделать выбор, и поэтому на какие-то доли секунды полицейский потерял бдительность. Внезапно его отшвырнуло в сторону резко распахнувшейся дверью — однако не той, что вела на чердак, а другой, относящейся к реквизиторской. Это было так неожиданно. Не удержавшись на ногах, гаупткомиссар полетел на пол, упал на спину и тут же снова вскочил, краем глаза заметив, что темная личность уже прошмыгнула мимо него и припустила вниз по лестнице. В то же мгновение он бросился в погоню. Несмотря на эту мелкую неприятность с падением, Еннервайн ощущал себя охотником, он был в отличной физической форме, и дыхание совсем почти не подводило его. Оптимизм тоже не покидал: в пешеходной зоне курорта беглец далеко не уйдет.
Мария Шмальфус посчитала самым разумным прежде всего отыскать свой мобильник, лежавший где-то на балконе, и вызвать по нему подкрепление. Она обогнула уборщицу, которая намывала пол в такт музыке из наушников, страстно артикулируя нечто вроде «Ох, беби!». Проходя мимо гардероба, психолог обнаружила там чей-то забытый зонтик, неплохо годящийся для самообороны, и на всякий случай прихватила его с собой. Поднявшись по лестнице на второй этаж, она открыла дверь на балкон — и в следующее мгновение так и обмерла, испуганная телефонным звонком, раздавшимся как гром среди ясного неба. В следующее мгновение госпожа Шмальфус поняла, что трезвонит ее собственный мобильник. На дисплее аппарата высвечивалось «Мама». Тут Мария услышала в фойе шаги: сначала незнакомые, отрывистые, как у бегущего человека, затем знакомые, смелые, решительно-бойцовские — без сомнения, Еннервайна. Обхватив обеими руками свой импровизированный меч, девушка толкнула дверь его концом и выскочила в коридор, словно воинственный горец. Психолог Мария Шмальфус — она такая одна, другой такой не будет.
Она посмотрела вслед обоим участникам погони — знакомому и незнакомцу. Второй, судя по всему, был прекрасно натренирован в беге с препятствиями: он несся вниз по лестнице гигантскими скачками, словно серна по горному склону, и вскоре значительно оторвался от преследователя. Правда, отрыв несколько сократился, когда беглец принялся дергать двери центрального выхода — все шесть, прежде чем обнаружилась открытая. Наконец он стрелой вылетел наружу. Проследив за его действиями, Мария сделала вывод, что этот человек либо проник сюда не через главный вход, либо у него проблемы с памятью. Выскочив на площадь перед культурным центром, неизвестный и Еннервайн помчались к пешеходной зоне — с отрывом в двадцать или тридцать метров друг от друга.
Еннервайн разгонялся все быстрее, и у него появилось немного времени на то, чтобы разглядеть незнакомца. Все, что он раньше заметил лишь бегло, мельком, подтверждалось и при более внимательном рассмотрении: от него удирало какое-то бесполое и безвозрастное существо, одетое в баварский костюм, характерный для Верденфельзского района, — кожаные шорты, толстые вязаные гольфы в бело-зеленую полоску, грубые полуботинки, в которых удобно ходить по горам (судя по всему, и бегать тоже). На голове субъекта сидела тирольская шляпа с козырьком, украшенная пером дикой птицы, причем бегущий натянул шляпу на лицо столь плотно, что та не спадала даже в таких экстремальных обстоятельствах. Этот парень — если, конечно, это был парень — мчался во весь опор, и Еннервайн мало-помалу начал задыхаться, ведь ему уже далеко не двадцать лет. Разглядеть лицо покорителя крыш гаупткомиссару так и не удавалось.
Вскоре участники бешеной гонки вырвались на главную улицу города, и у них появились первые зрители. Гуляющие курортники останавливались по краям улицы живой стеной. Некоторые сокрушались по поводу того, что у них, как назло, не оказалось с собой фотоаппарата или видеокамеры. Ну почему о таких увлекательных состязаниях не объявили заранее?! Оглянувшись на бегу, Еннервайн увидел, что сзади, метрах в двадцати от него, бежит Мария Шмальфус. Если он совсем выбьется из сил, то она, пожалуй, сумеет перенять эстафету преследования. Одного он не мог понять, зачем девушка прихватила с собой в погоню такой опасный предмет, как длинный зонтик.
Они летели по пешеходной зоне курортного городка, словно метеоры. Слева и справа мелькали витрины сувенирных лавок и киосков-закусочных, столики кафе, стоявшие прямо на тротуарах. Перед глазами праздных обывателей, неспешно потягивавших капуччино, развернулось редчайшее зрелище — городской марафон, где первым номером мчался некто в фольклорном одеянии, наполовину Гайсенпетер
[9], наполовину крестьянин-лжесвидетель, а может быть, даже казначей таких популярных в Баварии конкурсов, как соревнования по перетягиванию пальцами или по художественному щелканью кнутом. Наверное, плутишка удирает с заветной кассой?.. Кто-то даже захлопал в ладоши. Как здорово, что местное туристическое общество придумывает все новые способы заманить сюда гламурных богачей! Браво, браво! Великолепная анимация! Значит, курортный сбор взимается не зря! Но когда зрители переводили взгляд с колоритного беглеца на его преследователя, невзрачного государственного служащего, отчаянно пытавшегося преодолеть отрыв в десять метров, то озадаченно поднимали брови и переглядывались. Неужели в подобном возрасте люди еще способны столь быстро бегать? В такие года уже не угнаться за молодыми парнями, хотя — кто его знает? — может, как раз сейчас у этого человека и начинается вторая молодость.
— Постой-ка, я видела его в газете, — сказала одна официантка другой, сжимая в руках поднос с десертами. — Ведь это же тот самый комиссар, кажется, Еннервайн, который так похож на Хью Гранта!
— Не вижу ничего общего! — запротестовала другая. — Ни грамма сходства!
И тут на уличной арене появился третий бегун, вернее, бегунья, заметно уступавшая в проворстве комиссару, — этакая дылда в больших ярких очках, как у Элтона Джона. Вообще-то она довольно неплохо держится на своих тонких паучьих ножках, вот только зачем размахивать зонтиком и лупить им куда ни попадя?
— Может быть, это новая разновидность экстремального спорта для женщин? — спросила какая-то пенсионерка с аккуратными буклями у своей приятельницы.
Когда Мария пробегала в опасной близости от террасы кафе «Альпенблик», одни клиенты с перепугу засовывали головы под столы в поисках укрытия, другие вскакивали, подзуживая бегунов криками: «Хоп, хоп!» — и даже пытались угостить их напитками. Ни один человек не понял, что этот забег ни в коей мере не относится к спорту. Никто не догадался задержать головную фигуру, ведь сама мысль о том, что человек в баварском костюме может совершить нечто противоправное, казалась абсурдной.
