Философ Брайан Кили отметил, что вплетение любой малейшей нестыковки в огромную общую теорию может привести к тому, что конспирологические версии будут выглядеть более убедительными, чем официальные, просто в силу своей полноты. Конспирологические теории «всегда объясняют больше, чем конкурирующие теории, поскольку, ссылаясь на заговор, они могут объяснить и те факты, которые соответствуют принятым взглядам, и те отклонения, которые общепризнанная теория не может объяснить»
{179}. Кили объясняет, что это кажущееся достоинство на самом деле иллюзия. Если хорошо присмотреться, то вы сможете везде найти несоответствия. В нашем понимании сложных событий всегда есть ошибки, противоречия и пробелы. Прошлое запутанно, а людям свойственно ошибаться. Кили считает, что, «учитывая несовершенство человеческого представления об окружающем мире, следует ожидать, что даже самая лучшая теория не может объяснить все возможные факты».
Это не означает, что такие нестыковки абсолютно бесполезны. Множество научных открытий и уточнений возникли на основе рассогласования фактов, которые текущая модель не могла объяснить. Но конспирологический стиль наполняет глубоким смыслом любую мелочь, используя ее, чтобы подвергнуть сомнению общепринятое объяснение в полном объеме. Истинное значение несоответствия можно объективно оценить только в контексте тех фактов, которые ставятся под сомнение.
Например, некоторые конспирологи-любители, рассуждая об убийстве Джона Кеннеди, придают очень большое значение свидетельским показаниям, что в тот день в районе Дили-Плаза в Далласе было слышно более трех выстрелов. Если это правда, то возникают сомнения в верности заключения Комиссии Уоррена, что Ли Харви Освальд действовал в одиночку. Соответственно, эти показания свидетелей занимают почетное место среди доказательств заговора. Однако конспирологические теории забывают упомянуть (или считают это умышленной дезинформацией), что только 5 % очевидцев слышали четыре и более выстрела, тогда как 81 % слышали три выстрела
{180}.
Выпадает орел – выигрываю я, решка – проигрываешь ты
Эрл Уоррен главным образом известен тем, что его именем названа Комиссия Уоррена – первый орган, занимавшийся официальным расследованием убийства Кеннеди. Уоррен стал ключевой фигурой во многих конспирологических версиях убийства Кеннеди, ему приписывалась роль главного лица, занимавшегося сокрытием огромного числа фактов. Есть некоторая ирония в том, что за два десятилетия до этого сам Уоррен явно и с серьезными последствиями продемонстрировал основное свойство конспирологического стиля, которое мы добавим к нашему определению. Для конспирологических теорий характерна неопровержимая и непробиваемая логика, согласно которой заговор нельзя опровергнуть абсолютно ничем, даже прямыми доказательствами обратного.
19 февраля 1942 г. президент Франклин Рузвельт подписал Чрезвычайный указ № 9066, позволявший военным властям определить некоторые части страны как «военные зоны», откуда «могут быть удалены все или некоторые гражданские лица»
{181}. Несмотря на туманные формулировки, приказ был составлен с расчетом на определенную группу людей. Из своих домов были выселены и отправлены в лагеря для интернированных более 100 000 японцев, более половины которых были американскими гражданами. Такие радикальные меры считались необходимыми, поскольку, как сообщалось в Указе № 9066, «успешное ведение войны требует всей возможной защиты от шпионажа и диверсий», в том числе и в глубоком тылу.
А как насчет доказательств того, что граждане японского происхождения организовали заговор с целью подрыва военной экономики? За шесть недель, прошедших после нападения японцев на Перл-Хабор, не было зарегистрировано ни одного случая диверсии, и ФБР пришло к выводу, что нет доказательств существования какой-либо серьезной угрозы для безопасности. Однако, когда речь заходит о конспирологических теориях, отсутствие доказательств означает, что заговор работает. Эрл Уоррен, тогдашний генеральный прокурор Калифорнии, был одним из самых активных организаторов интернирования. В своем обращении к конгрессу он заявил, что, «к сожалению, многие наши сограждане и некоторые наши органы власти ‹…› считают, что если с начала войны в США не было никакого вредительства и никакой активности «пятой колонны», то и ничего не планируется. Но я считаю, что это и есть самый зловещий знак во всей ситуации»
{182}. Вредители, как сообщил Уоррен, тянут время, ожидая подходящего момента, чтобы нанести удар. «Я убежден, что мы просто убаюканы ложным чувством безопасности».
У сторонников движения «За истину в 9/11» похожие подозрения возникают по поводу отсутствующих доказательств. Эту позицию в 2006 г. продемонстрировал радиоведущий Чарльз Гойетт в напряженном интервью с репортером журнала Popular Mechanics Девином Коберном, который работал над книгой, разоблачающей конспирологические теории этого теракта. Между ними возникло разногласие насчет достоверности предположения о сокрытии фактов. Гойетт спросил с раздражением: «Какого черта! ‹…› Прошло уже пять лет. Когда же американцам предоставят эти свидетельства?» Коберн начал отвечать: «Я думаю, что множество имеющихся доказательств объясняют…», но Гойетт перебил его и сказал: «Нет, я не о тех доказательствах, которые мы видели, нас волнуют те доказательства, которых мы не видели. ‹…› Это та собака
[8], которая не залаяла»
{183}.
Если отсутствие доказательств само по себе доказывает заговор, то наличие противоречивых свидетельств еще сильнее его изобличает. Для многих сторонников движения «За истину в 9/11» официальное расследование было в лучшем случае умышленно предвзятым и неполным, а в худшем – полностью сфальсифицированным, а видеообращение Усамы бен Ладена подделано с помощью его двойника. Согласно логике конспиролога, категорические возражения обвиняемого в заговоре тоже могут быть истолкованы как признание вины. В служебной записке ЦРУ 1967 г. на тему конспирологических теорий убийства Кеннеди, направленной заграничным агентам разведки, отмечается, что при любом заслуживающем внимания заговоре убийство было бы организовано совсем по-другому
{184}. К примеру, «ни один здравомыслящий человек не взял бы Освальда в сообщники». Однако для автора книги «Теория заговора в Америке» (Conspiracy Theory in America) Лэнса Дехэвен-Смита тот факт, что убийство выполнено небрежно, парадоксальным образом доказывает, что это была работа специалистов. Дехэвен-Смит пишет, что на самом деле убийство «несло признаки истинного профессионализма, когда специалист применяет свои знания и умения, чтобы казаться любителем»
{185}. Благодаря такой замкнутой на себя логике попытки опровергнуть теорию заговора похожи на попытки приколотить желе к стене. Поскольку конспирологические теории по своей сути недоказуемы, они всегда остаются незавершенными и способны легко принимать новые формы, чтобы избежать опровержений. Каждое разоблачение может быть истолковано как дезинформация, направленная на то, чтобы сбить искателей истины со следа, а то, что конспирологи еще не могут «вывести заговор на чистую воду», свидетельствует только о могуществе их врагов (и доверчивости масс). Теории заговора не просто защищены от опровержений, они извлекают из этого пользу. Если что-то выглядит как заговор – это заговор. Если что-то не похоже на заговор – это абсолютно точно заговор. Доказательства против конспирологической теории превращаются в доказательства существования заговора. Как говорится, если выпадет орел – выигрываю я, если решка – проигрываешь ты.
