Пока все соответствует утверждениям Хофштадтера (а заодно и стереотипу про шапочку из фольги).
А как насчет другого важного вывода Хофштадтера – что параноидальный стиль мышления характерен преимущественно для людей, не принятых обществом? Для подтверждения этого тезиса Хофштадтер без труда надергал из трехсотлетней американской истории примеры маргинальных политических движений с конспирологическим уклоном. Сюда попали самые разнообразные случаи, начиная от массачусетского проповедника и подстрекателя, предупреждавшего в 1798 г. о «нечестивых заговорщиках», планирующих подорвать основы христианства, и до «красной угрозы», про которую вопрошал сенатор Джо Маккарти в своей речи в 1951 г.: «Как можно объяснить нашу нынешнюю ситуацию, если не признать, что высокопоставленные лица в правительстве сговорились привести нас к катастрофе?»
А как насчет других аутсайдеров, которые совсем не обязательно имеют политические планы? Герцель спрашивал у своих респондентов из Нью-Джерси не только про их подозрительность, но и про отношения с обществом. Он обнаружил, что чем сильнее люди соглашались с утверждениями вроде «большинство государственных лиц не интересуются простыми людьми» и «вряд ли стоит рожать ребенка в современном мире», тем вероятнее они верили в теории заговора. В других исследованиях обнаружилось, что чем меньше люди удовлетворены жизнью в целом и чем меньше, как им кажется, они могут контролировать собственную жизненную ситуацию, тем вероятнее они согласятся с конспирологическими теориями.
Более того, теории заговора, по-видимому, особенно популярны среди представителей расовых и этнических меньшинств – людей, имеющих веские причины ощущать собственное бессилие и оторванность от общества, во всяком случае в США, где проводилось это исследование. Основными расовыми группами в исследованиях, проведенных Герцелем в Нью-Джерси, были латиноамериканцы, афроамериканцы и белые. Он обнаружил, что латиноамериканцы и афроамериканцы по сравнению с белыми в целом были более склонны считать теории заговора правдоподобными. В 1999 г. группа исследователей из Университета штата Нью-Мексико обнаружила ту же закономерность среди своих студентов
{243}. В 2006 г. другая группа ученых опросила по телефону более тысячи случайно выбранных американцев по поводу того, что они думают о конспирологических теориях произошедшего 11 сентября
{244}. И вновь меньшинства (на этот раз афроамериканцы, латиноамериканцы и американцы азиатского происхождения), как правило, с большей вероятностью верили теориям заговора, чем европеоиды. В последующих опросах были выявлены схожие различия в отношении разных слоев общества к целому ряду конспирологических теорий
{245}.
Итак, пока создается впечатление, что Хофштадтер попал прямо в точку. По-видимому, теории заговора популярны среди излишне параноидальных людей, а также тех, кто отдален от основной части общества и чувствует, что находится во власти внешних сил. Убедившись в правильности наших стереотипов относительно параноидальных маргиналов, возникает соблазн на этом и закончить. Но если бы мы так и сделали, то ограничились бы только маленьким разделом огромной темы. Несмотря на всю проницательность Хофштадтера, он не смог увидеть истинных масштабов конспирологии.
Толпы параноиков
Говоря о параноидальном стиле мышления, Хофштадтер заблуждался, когда считал, что теории заговора характерны только для маргиналов и аутсайдеров. Он был прав, предполагая, что на обочине общества конспирология процветает, но его ошибкой было ограничиться только этим. Хофштадтер упустил из виду тот факт, что теории заговора процветают и среди основных слоев населения тоже. Джесси Уокер обнаружил столь большое количество фактов, плотно вплетенных в саму жизнь Америки, что назвал свою книгу «Соединенные штаты паранойи». В ней он демонстративно исказил название знаменитой работы Хофштадтера, назвав главу «Параноидальный стиль – это и есть американская политика» [курсив авт.]. Уокер показал, что у правительства «есть теория заговора про самого себя»
{246}.
Основатель и первый президент Соединенных Штатов Джордж Вашингтон вряд ли может считаться маргиналом. Однако, когда знакомый обвинил Вашингтона в том, что тот не верит в заговор иллюминатов, он поспешил возразить, написав, «напротив, я убежден в этом как никто другой»
{247}. Спустя столетие президенты Теодор Рузвельт и Вудро Вильсон чувствовали невидимую руку, управляющую правительством
{248}. Рузвельт писал в 1912 г.: «За мнимым правительством, сидящим на троне, стоит невидимое правительство, непризнанное, никому ничем не обязанное и не несущее никакой ответственности перед народом». Год спустя Вильсон предостерегал, что «некоторые из влиятельнейших людей в США в области торговли и производства чего-то боятся. Они знают, что где-то есть сила столь организованная, столь неуловимая, столь осторожная, столь замкнутая, столь совершенная, столь вездесущая, что, критикуя ее, стоит говорить тише, чем дышать». Лэнс Дехэвен-Смит обратил внимание на то, что в течение трех десятилетий после Второй мировой войны «американские чиновники утверждали, что существует коммунистический заговор с целью захватить власть над миром, что государственный аппарат США был полон советских шпионов и что движение за гражданские права и против войны в 1960-х гг. было порождением советского влияния»
{249}. (Напомним, что одним из приводимых Хофштадтером примеров «маргинального» конспиролога был Джо Маккарти, избранный в США сенатор. Очевидно, здесь уже теряется связь между конспирологией и обочиной общества.) Даже президент Обама во время своей повторной избирательной кампании в 2012 г. обвинил «тайных нефтяных миллиардеров» в попытках скомпрометировать его и купить голоса на выборах
{250}.
Конечно, проблема не ограничивается несколькими высокопоставленными членами правительства, которые иногда волнуются насчет заговоров. Конспирологические теории аутсайдеров обычно имеют соответствующие им пары у правящей стороны. Когда до Гражданской войны американские рабы опасались, что белые врачи замышляют их похитить и зарезать, владельцы плантаций беспокоились, что их рабов подбивают на неистовый мятеж северные сторонники отмены рабства
{251}. Когда на рубеже веков популисты беспокоились, что правительство контролируется группой международных банкиров, другие осуждали популизм, называя его «хитро задуманным, мощным организованным заговором»
{252}. И до сих пор большую часть населения то и дело охватывает конспирологическое безумие. В начале XX в. американская общественность боялась обширного коварного заговора, целью которого было похищать невинных молодых белых женщин и продавать их для принудительного занятия проституцией
{253}. Под влиянием этих жутких выдумок президент Уильям Тафт быстро подписал «Закон о торговле белыми рабынями» (сейчас он известен как закон Манна), выделив $50 000 на создание агентства, которое в итоге превратилось в Федеральное бюро расследований. В 1980–1990-х гг. волна «сатанинской паники» захлестнула Англию и США
{254}. Утверждалось, что представители коварного заговора убийц-дьяволопоклонников массово насиловали и убивали маленьких детей.
