Обман зрения
Давайте начнем со знакомой всем иллюзии. Две линии на представленном ниже рисунке – иллюзия Мюллера-Лайера, одна из самых известных в мире. Наверняка вы ее уже видели раньше. Она состоит из двух параллельных линий, на концах каждой – стрелки. Линия, у которой стрелки смотрят наружу, кажется длиннее той, у которой стрелки направлены внутрь. На самом деле обе линии одинаковой длины. Даже если вы знаете об этом, даже если вы собственноручно их измерили, вы все равно не можете перестать видеть их разными. Ваш мозг сбит с толку.
Иллюзия Мюллера-Лайера – это случай ошибочной интерпретации того, что есть. Иногда мы видим то, чего не существует. Еще одна впечатляющая иллюзия – треугольник Канижа, названная в честь своего создателя, итальянского психолога Гаэтано Канижа
{395}. Вы видите два перекрывающихся треугольника, вершины одного из них находятся над черными кругами. Мне кажется, что такая конфигурация могла бы, например, хорошо смотреться в качестве символа какого-нибудь зловещего тайного общества.
Однако эти треугольники и круги существуют только в вашей голове. На странице расположены лишь отдельные неполные части: три смотрящие наружу стрелки и три незаконченных круга, напоминающих тройку голодных пакманов. Наш мозг охотно заполняет пустоты и порождает иллюзию цельных фигур. Вырезанные участки кругов вместе с пространством между стрелками создают сильное впечатление, что на рисунке имеется перевернутый вверх ногами треугольник без контура, который частично закрывает собой нижний треугольник и сектора кругов. Самое поразительное в этой иллюзии – то, что, даже зная, что бумага вся одного цвета и никакого треугольника там нет, вы смутно «видите» его края, как будто по цвету он белее белого. И только при пристальном рассматривании края исчезают, и вы видите пустые места там, где они и должны были быть.
Нам кажется, будто сетчатка – это что-то вроде киноэкрана, за которым притаился и наблюдает наш мозг. Но зрение устроено не так. Мозг не просто пассивно смотрит, он активно конструирует. Такие простые зрительные иллюзии срывают покровы и показывают, как на самом деле работает наше зрительное восприятие: оно угадывает. Угадывает очень хорошо, иначе бы мы постоянно натыкались на разные предметы и принимали свое отражение в зеркале за незнакомца, но тем не менее всего лишь угадывает. В любой момент наши глаза четко могут увидеть только крошечный участок поля зрения, размером примерно с ноготь большого пальца на вытянутой руке
{396}. Чтобы это скомпенсировать, мозг проводит огромную скрытую работу, создавая впечатление, что мы видим подробную и точную картину окружающего мира.
Такая сложная обработка очень важна для зрительного восприятия, и около трети всей коры больших полушарий участвует именно в обеспечении зрения
{397}. Но даже этого недостаточно, чтобы построить по-настоящему полную и точную модель окружающего мира, кроме того, такое построение потребовало бы огромных энергетических затрат. У мозга есть значительный набор разных уловок и правил, которые он использует, чтобы разобраться в приходящей к нему беспорядочной, неоднозначной и неполной зрительной информации. Это такие здравые предположения, как «свет падает сверху», «меньше – значит дальше» и «стремительно увеличивается, следовательно, приближается». Другими словами, наше зрительное восприятие зависит не только от света, попадающего в данный момент на сетчатку, но и от того, как наш мозг интерпретирует эту информацию.
Такой подход позволяет освободить остальную часть мозга, чтобы она могла заняться другими важными делами, например решать, что съесть на обед, и обычно вся эта система отлично работает. Но иногда она нас подводит. Мы можем не замечать того, что находится у нас под носом, например когда ищем ключи и не видим, что они лежат на столе прямо перед нами. Мы можем неправильно воспринимать то, на что смотрим, как в случае с обманчивой длиной линий Мюллера-Лайера. Иногда мы видим что-то, чего вообще не существует, как треугольник Канижа. Когда мы смотрим на эти иллюзии, то знаем, что нас дурачат. Однако в повседневной жизни бывает сложно различить, где реальность, а где плод нашего воображения. А если мы видим что-то странное, для чего у нас нет готового объяснения, то мы это объяснение придумываем.
Марсианские каналы и убийцы в кустах
В конце лета 1877 г. в течение нескольких недель Марс выглядел непривычно большим и ярким на фоне ночного неба. Это было великое противостояние – когда орбита Марса подходит ближе всего к Земле. Великое противостояние происходит примерно раз в 17 лет. Некоторые ведущие астрономы того времени годами готовились, чтобы воспользоваться на редкость удачной возможностью для наблюдения. Среди них был директор Брерской обсерватории в Милане, итальянец по имени Джованни Скиапарелли. В 1862 г. он убедил итальянское правительство приобрести самый современный телескоп
{398}. Для телескопа-рефрактора Мерца длиной 3 м был сооружен новый купол. Наконец 23 августа 1877 г. после захода солнца Скиапарелли начал наблюдения, которые принесли ему известность как среди астрономов, так и среди широкой публики.
Скиапарелли увидел невероятную картину. Казалось, поверхность Марса покрыта сложной сетью длинных темных прямых линий
{399}. Астрономы всего мира поспешили проверить наблюдения Скиапарелли. Кто-то эти линии увидел, кто-то – нет. Несколько крупнейших астрономов, в том числе американец Персиваль Лоуэлл, защищали подлинность открытия и предложили сенсационное объяснение. Они заявили, что эти линии – оросительные каналы, а поскольку каналы сами по себе не появляются, значит, их построили разумные (и, вероятно, испытывающие жажду) существа. На рубеже XX–XXI вв. большая часть Европы и Америки была повально увлечена Марсом.
Любопытно, что эти каналы так и не удалось сфотографировать. Но еще интереснее, что, когда пытались нанести на карту их расположение, оказалось, что рисунки разных астрономов очень сильно отличаются. Другой итальянский астроном Винченцо Черулли впервые предположил, что эти линии могут быть иллюзией
{400}. Картографы Марса были вынуждены часами просиживать у своих телескопов в ожидании тех редких моментов, когда воздух был неподвижен и изображение в телескопе не искажалось атмосферой Земли. И когда им удавалось на мгновение увидеть маленький кусочек марсианской поверхности, они сразу же зарисовывали его по памяти, постепенно, с каждым новым взглядом, добавляя детали. При таком способе фиксирования на восприятие астронома могут очень сильно повлиять его первоначальные представления. В конце концов с помощью улучшенных методов наблюдения была подтверждена правота Черулли: на Марсе каналов нет. Длинные прямые линии, которые наблюдали Скиапарелли, Лоуэл и другие астрономы, были всего-навсего плодом работы мозга, который пытался найти смысл в нечетких изображениях. Карл Саган заметил, что каналы, бесспорно, имеют разумное происхождение, «единственный нерешенный вопрос – с какой стороны телескопа находился этот разум»
{401}.
