– Мистер Вильк, – обратился он ко мне, – прошу вас, раз вы в форме, поспешите успокоить сестёр обители, пока они до нас не добрались и не разорвали, как воров.
Закон у нас, на Зелёном Эрине, уважают, представителей его тоже, так что стоило полуодетым монахиням, вооружённым кто кочергой, кто канделябром, увидеть у входа в кабинет полисмена, как они сразу успокоились. Полиция не дремлет, полиция уже здесь. Нет повода для тревог.
Чуть позже, когда прибывшие на место констебли уже грузили в арестантский экипаж Доу и Маккейна, ко мне подошёл доктор Уоткинс.
– Мистер Вильк, рассейте мои сомнения, – попросил он. – Почему ваш жетон не издал ни звука, когда инспектор Ланиган подал сигнал?
– Но, сэр! А если бы кто-то из констеблей за пределами обители, но в пределах его досягаемости для свистка подал подобный в то время, что мы сидели в засаде, что было бы? Мы спугнули бы воров! Разумеется, я надел парадный, не зачарованный. Простая начищенная медяшка, доктор.
– Силён, умён, да ещё и святыми любим… вы меня поразили, констебль.
– У меня хороший сержант, сэр, – с достоинством ответил я.
Глава VII
В которой мистер О’Хара приступает к реставрационным работам, инспектор Ланиган и доктор Уоткинс ведут допрос задержанных, наряд констеблей вызволяет сестру Епифанию из узилища, а Айвен вместе с невестой отправляется в оперу
Разумеется, после окончания нашего приключения в обители Святой Урсулы я предпочёл бы вернуться домой, спать – благо на завтра мне вновь предоставили «отсыпной» день, – да и полежать после схватки с Маккейном было бы совсем не вредным (победа, признаюсь честно, далась мне нелегко). Служба, однако, есть служба, и вместо рандеву с подушкой я был вынужден отправиться в участок писать рапорт о произошедшем: наверняка уже утром материалы затребует мистер Канингхем, да и визит эрла Чертилла вполне вероятен. Не может же инспектор Ланиган подать им дело, где отсутствует хоть один документ!
Впрочем, много писанины разводить я не стал, да и не о чем особо было. Несколькими строгими фразами я описал, что, по приказу начальства и совместно с ним, находился в засаде, что в кабинет матери Лукреции проникли двое мне ранее не известных, которые вскрыли несгораемый шкаф, и что я, под руководством инспектора, принял меры к их задержанию. Что там ещё написать-то было можно?
Посыпав чернила песком и дав им засохнуть, я проследовал в кабинет инспекторов, чтобы приобщить документ к материалам дела. Дежурный инспектор, мистер Макензи, в это время составлял перечень изъятых из тайника предметов, а мистер Ланиган, вместе с доктором Уоткинсом, вёл допрос Доу.
– А что, собственно, у вас на меня есть, инспектор? – с порога услышал я голос задержанного. – Незаконное проникновение, всего-то и делов. Я ведь, заметьте, даже не открывал тайник, только его замки, не говоря уж о том, чтобы что-то оттуда взять. Да что я, право, вы же прекрасно слышали наш разговор с Маккейном. А незаконное проникновение, без цели кражи, это всего-навсего штраф. Утром полностью признаю вину, уплачу, сколько судья назначит, да только вы меня и видели.
– Ну-ну, не надо юродствовать, мистер Доу. – Инспектор Ланиган сморщился так, словно что-то кислое ему в рот попало. – Налицо прямое соучастие в краже.
– Так ведь не случилось никакой кражи, сэр!
– Ну хорошо, хорошо. Соучастие в покушении на кражу, вам эта казуистика вряд ли облегчит участь.
– Да что такое вы говорите, инспектор? – усмехнулся взломщик. – И что же, мистер Маккейн что-то достал из несгораемого шкафа? Нет, сэр, нет и нет! Он только заглянул внутрь, и не более того! Откуда мы с вами, господа, можем знать, что он не доверенное лицо покойной аббатисы, заблаговременно нанятое ей присматривать за вещичками, коли с ней случится что?
– Э, мистер Доу, прекратите вы балаган. Я устал, я спать хочу… Маккейна мы расколем, ему нападение на констебля как минимум светит. Вот и он сам, кстати, наш герой. Что у вас, Вильк?
Взломщик вздрогнул и потёр здоровенную шишку на лбу.
– Рапорт о сегодняшнем задержании, сэр, – доложил я. – В дело.
– Отдайте мистеру Макензи, он подошьёт, когда закончит с описью. Гм, а что это вы так покраснели, голубчик?
Дежурный инспектор, открывший один из фолиантов, сидел неподвижно, вперив взгляд в страницу, и стремительно приобретал цвет варёного рака.
– «Персиковая ветвь», – произнёс доктор Уоткинс. – Я говорил вам, инспектор, что в тайнике будут и подобные произведения тоже.
– Да, хм… – Мистер Ланиган подошёл к Макензи, заглянул ему через плечо и придушённо кашлянул. – Однако… А ведь я вам тогда не слишком-то поверил. Каюсь, был не прав.
Мистер Доу приподнялся было со стула, чтобы заглянуть в содержимое книги, но под моим строгим взглядом плюхнулся обратно и вновь потёр шишку.
– Неудивительно, что эрл Фартингдейл был категорически против вскрытия тайника, – продолжил старший инспектор. – Это как же нам подобное в опись-то внести, а?
– Полагаю, если не впадать в ханжество, то можно записать как трактаты о… скажем, об обустройстве счастливого семейного быта, – невозмутимо ответил доктор.
– Хм-хм, гм, думаете? А что же, вполне и так можно трактовать. Именно с такой формулировкой и вносите в перечень, мистер Макензи. Вильк, давайте-ка свой рапорт мне, я… недооценил занятость инспектора.
Отдав документ, я уже хотел поинтересоваться, можно ли мне наконец пойти домой, когда в кабинете появился отчаянно зевающий О’Хара.
– Неужто это никак не могло подождать до утра, инспектор? – спросил он и потёр кулаками глаза.
– Поверьте – нет. Уведите мистера Доу, мы с ним чуть позже продолжим! – крикнул Ланиган констеблям, дожидавшимся за дверью, и повернулся ко мне: – Помогите-ка нам с доктором, Вильк. Только аккуратно.
Инспектор кивком указал мне на стоящую в углу упакованную в обёрточную бумагу икону Святой Урсулы (её тоже, как вещественное доказательство, забрали в участок, хотя я сам слышал обещание мистера Ланигана, которое он давал сестре Амброзии, вернуть образ не позднее завтрашнего полудня).
Освободив икону от обёртки, мы аккуратно, стоймя, водрузили её на стол старшего инспектора. Наш штатный художник пригляделся и потрясённо ахнул.
– Да это же Эндрю Флорин, лопни мои глазоньки! – воскликнул он. – Но что за негодяй покрыл изображение лаком? Это же бронирование, а не олифление… Постойте, да оно отслаивается.
Мистер О’Хара провёл рукавом по поверхности, и на столешницу посыпались тёмные чешуйки лака, открывая нам удивительно яркие, словно только что нанесённые, краски.
– Сможете привести образ в нужное состояние? – напряжённо спросил инспектор. – Это позволит нам привлечь на свою сторону церковь, что в свете сегодняшних событий будет не лишним.
– Да, но… Нужна не простая, а именно иконная олифа, а у меня её нет.
