– Он учёный, – просветил меня сержант. – Выдающийся механик и математик. Был. Профессор Бэббидж, к сожалению, уже скончался.
– А это?..
– Нет-нет, по вполне естественным причинам, от старости.
– Прискорбно, конечно, когда мир покидают выдающиеся умы, но все мы смертны. А к чему же вы тогда помянули сего почтенного господина, мистер Вильк?
– Дело в том, понимаете ли, что одной из забот сэра Чарльза было создание думающей машины, этакого вычислительного аппарата, способного к сложным математическим расчётам. Он успел изготовить несколько прототипов, но довольно несовершенных. Незадолго до своей кончины мистер Бэббидж приступил к изготовлению принципиально нового агрегата, который смог бы управлять, например, големом, однако со смертью изобретателя работы остановились.
– Весьма любопытная идея, – кивнул я. – Эдакий механический дворецкий или садовник, например… Уверен, леди Борзохолл уж точно не преминула заказать себе такое новшество. А вы что же, обладаете информацией о каком-то прорыве в этой области?
– Да, – с некоторой даже торжественностью кивнул сержант. – Хотя наследники и не проявили интереса к окончанию работ, ученики мистера Бэббиджа смогли изыскать необходимые средства для завершения проекта. Больше вам скажу, мистер Адвокат, механический мозг, если можно так выразиться, оказался столь совершенным, что голем, поверите ли, играет в шахматы.
– Не ново, мистер Вильк. Уж сколько раз за последние полторы сотни лет такие машины появлялись, и каждый раз гениальный якобы изобретатель оказывался прохвостом, прятавшим какого-нибудь карлика во внутренностях своего аппарата.
– Именно поэтому оного голема доставят в Дубровлин без кожуха. – Полисмен чуть улыбнулся. – Для испытаний.
– Э? Испытаний какого рода, позвольте поинтересоваться?
– Начальник нашего участка, сэр Эндрю, он, знаете ли, шахматный вельтмейстер
[46], и кому, как не ему, прославленному на всю Европу шахматисту, проверить мастерство игры искусственного интеллекта? Через две недели они сразятся.
– Как-как вы сказали? Искусственный интеллект? – спросил я и извлёк из кармана пиджака карандаш с блокнотом. – Какая тонкая формулировка! Непременно надо её использовать. Суперинтендент Канингхем, насколько помню, хорошего рода?
– Из старой хайлендской аристократии, – кивнул сержант. – Парни болтают, что его род тянется ещё с римских времён.
– Как это… восхитительно! – В голове у меня уже начала складываться заметка по этому поводу. – Отточенный разум и аристократизм против бездушной механики сумрачного британского гения – воистину, многие захотят поглядеть на это состязание! Скажите, оно планируется публичным?
– Насколько знаю, нет. – Айвен Вильк пожал плечами. – Это задумано исключительно как научный эксперимент. Мне и известно-то о нём лишь оттого, что шахматный голем Бэббиджа – штука довольно ценная, и охранять его от возможной порчи в Дубровлине будут полисмены.
– Закрытый эксперимент, значит? – Ну, это мы ещё посмотрим.
Кажется, мне срочно придётся навестить герцогиню Данхилл.
Леди Клементина Чертилл, супруга комиссара Дубровлина и графства Мит Уи Нелл, хотя и считается в столице образцом стиля, светской жизни, подобно супругу, чурается. Однако, разумеется, жена эрла и министра без портфеля совершенно избегать мероприятий света не должна и не может. На одном из них мы и были представлены, и я очень рассчитывал, что она об этом вспомнит.
Ожидание продлилось недолго. Миновала едва четверть часа, как я постучал в дверь особняка эрла Чертилла, и вот дворецкий уже вводит меня в кабинет леди Клементины. Да-да, кабинет, а не будуар – эта безусловно выдающаяся женщина шефствует над богоугодными заведениями столицы, и дни её полны работы, что и у мужчин. Притом, как я слышал, о суфражистках она отзывается весьма пренебрежительно, мол-де, их бы энергию направить на благие начинания, а не на борьбу за мнимое равенство. Герцогине даже приписывают фразу: «Я противница равных прав мужчин и женщин. Я никогда не позволю своему супругу рожать».
– Ваше сиятельство, позвольте мне выразить своё самое искреннее почтение, – произнёс я, останавливаясь на пороге.
Эта уже не молодая, но всё ещё дьявольски обворожительная женщина оторвалась от документа, который просматривала перед моим приходом, и одарила меня несколько утомлённым, но благожелательным взглядом.
– Полно, мистер Адвокат, полно вам, проходите и присаживайтесь, – ответила она своим грудным контральто. – Давайте обойдёмся нынче без условностей. Уверена, что вы прибыли в такой час по срочному делу, так не будем же его откладывать.
Действительно, время для визитов ещё раннее, и моё появление колебалось буквально на грани приличия.
– Ах, миледи, вы необычайно проницательны, – отозвался я, усаживаясь в предложенное кресло. – Я действительно вынужден обратиться к вам за помощью, на что никогда не осмелился бы, не будь стеснён во времени жалкой парой недель.
– Право, я заинтригована. Прямо-таки теряюсь в догадках, чем могла бы помочь репортёру «Светского хроникёра». Мои занятия и сфера приложения усилий малоинтересны вашим читателям, я полагаю. – Супруга сэра Уинстона ободряюще мне улыбнулась. – Ну же, покуда я не умерла от любопытства, прошу вас рассказывать, что могу сделать.
– Возможность получить от вас интервью о веяниях в современной моде мы, конечно, отметаем? – Я ответил на улыбку улыбкой, а миссис Чертилл погрозила мне пальцем. – В таком случае я прошу вас, миледи, повлиять на супруга.
– Ми-и-истер Адвокат, – герцогиня разом поскучнела, – всем ведь известно, что я не вмешиваюсь в дела сэра Уинстона.
– Вы превратно меня поняли, ваша светлость, – поспешил заверить её я. – Дело касается вовсе не его служебных обязанностей.
Клементина Чертилл чуть приподняла брови, показывая мне, что я пока ещё могу продолжать.
– Вернее, если быть точным, они связаны весьма опосредованно. Вам ведь знаком сэр Эндрю Канингхем?
– Разумеется, – кивнула жена эрла. – Это начальник Третьего участка полиции, он бывает у нас.
– И вы конечно же знаете, что он шахматный вельтмейстер? – уточнил я.
– Боже мой, да неужто вы хотите заставить его написать для «Светского хроникёра» шахматные этюды, а он отнекивается? – рассмеялась леди Клементина.
– Почти что так, мэм. – Я подался вперёд. – Мы хотим освещать его соревнование с британским шахматным големом.
– Простите? – На лице герцогини отразилось лёгкое недоумение. – О чём вы говорите, мистер Адвокат?
– Я так и знал, что об этом не уведомили даже вас. Меж тем незадолго до своей кончины британский профессор Бэббидж сделал замечательное изобретение. – И я вкратце изложил супруге комиссара полиции то, что узнал от Айвена Вилька, после чего добавил: – Миледи, ведь вы понимаете, как это мероприятие можно преподнести – в том числе и с политическим подтекстом. Последними изобретениями интересуются многие, а в случае победы сэра Эндрю, в которой я ни на миг не сомневаюсь… – Надеюсь, что пауза, которую я выдержал, была достаточно многозначительна. Эрл Чертилл нынче идёт в гору, для продолжения этого восхождения успехи его молодцов на самых разных нивах ему ой как не помешают. – А сборы с этого мероприятия вполне могли бы пойти на попечение богоугодных заведений.
