Дотторе Каморро пожал плечами.
– Нет, в Фолиньо нет. Вероятно, наиболее перспективное место в этом смысле – Венеция.
– Мы тоже так думали, но нам известно, что профессор Мут ездил сюда, в Фолиньо.
Каморро посмотрел на Верлака, на Марин и снова пожал плечами.
– Мне очень жаль, но я ничем не могу вам помочь. А теперь прошу прощения, у меня через десять минут деловая встреча. Нужно к ней подготовиться.
Директор встал, пожал руку Марин и Верлаку.
– Спасибо, – сказала Марин, пожимая ему руку. – Очень красивое здание. Вы давно здесь являетесь директором?
– Уже десять лет, доктор Бонне. Рад, что вам нравится то, как оно отреставрировано. Эта работа шла долгих четыре года.
– Выглядит прекрасно.
Верлак придержал дверь перед Марин, они вышли из музея на площадь, где уже медленно темнело.
– Не понимаю, – сказал Верлак. – Наверняка он знал бы о стекольной мастерской. Информация мэтра Фабра оказалась ложной. Бедный старик.
– Здесь есть стекольная мастерская, можешь не сомневаться, – возразила Марин, останавливаясь посреди площади. – И еще я думаю, что если медленно обернуться, то мы увидим, как дотторе Каморро смотрит на нас сквозь стекло окна своего прилизанного кабинета. У кого из нас лучше зрение?
– У тебя, – ответил Верлак. – Я тебя обниму и поцелую, а ты через мое плечо посмотришь на окна кабинета.
Верлак обнял ее и поцеловал в щеку, Марин шепнула ему в ухо:
– Бинго. Был там, я его отчетливо видела. Уже нет.
Верлак взял ее под руку, и они пошли прочь.
– Откуда ты это знаешь? – спросил Верлак.
– Пожилая дама на скамейке.
– Что?
– Я ее спросила, где тут в Фолиньо мастерская художественного стекла. Сказала, что мне надоела майолика, хочется прикупить стекла. Она ответила, что есть недалеко от города по дороге на Беванью такая мастерская, и ее внучатый племянник там даже работал какое-то время, но ушел, потому что там было sporco
[48].
Верлак вопросительно приподнял брови.
– Грязно, – объяснила Марин. – В смысле нечестно, судя по ее выражению лица.
– Почему ты мне этого не сказала перед встречей с Каморро?
– Не хотела влиять на выбор вопросов, которые ты будешь задавать.
Верлак обнял ее за плечи.
– Отличная работа, доктор Бонне. Поэтому ты его и спросила, давно ли он тут директор?
– Да. Десять лет – долгий срок, а город здесь маленький. Конечно, он не может не знать о фабрике стекла рядом с городом. Поехали туда.
Верлак остановился:
– Увидят французские номера. Он, вероятно, позвонил и предупредил, что мы ездим по Фолиньо и разнюхиваем. А ведь удобно иметь на своей стороне такого деятеля? Директор музея вполне может дать инструкции, как делать безупречное с виду антикварное стекло.
Теперь Марин притянула к себе Верлака, пропуская велосипедиста – старика, везшего в корзине перед рулем кочаны капусты.
– Никогда не видела столько велосипедистов в итальянском городе, – сказала она. – Наверное, потому что местность такая ровная. – Она взъерошила Верлаку волосы и добавила: – Я знаю, как нам вывернуться. Пошли!
Глава 34. Горячий шоколад
Бруно Полик шел по бульвару Мирабо – встретить жену и дочь и выпить с ними кофе. Уже темнело, а до дома в Пертюи предстояло ехать полчаса. Каждую зиму они с Элен начинали сомневаться, правильно ли сделали, отдав Лею в школу в Эксе. Но в Пертюи не было школы рядом с консерваторией, где одаренные ученики могли переходить от академических занятий к музыкальным, а платило за обучение государство. Им редко удавалось встретиться втроем в Эксе, даже в выходные. Элен посещала местное собрание виноделов, а у Леи были уроки вокала, – и Полик прибавил шагу, предвкушая встречу со своими девочками. Завтра суббота, никуда не придется ехать и можно будет выспаться.
Платаны, в два ряда обступившие бульвар, уже сбросили листья, обнажив узловатые скелеты ветвей, а включившиеся фонари осветили золотистые стены домов. Переходя улицу Четвертого сентября, Полик глянул в сторону квартиры Жоржа Мута и подумал, кто мог туда проникнуть. Из подозреваемых Роккиа и Леонетти вряд ли могли бы проникнуть в квартиру с крыши, а вот аспиранты вполне на это способны, в том числе и Гарриг… А что вообще о ней известно? Кто ее родители? А кстати, остальные двое аспирантов? Да и Бернар Родье в хорошей физической форме – он же говорил, что регулярно играет в сквош. Надо будет завтра как следует покопаться в их биографиях.
– Папа! – крикнула Лея, когда Полик вошел на отапливаемую террасу «Ле-Мазарен». – Смотри, какой у меня большой горячий шоколад!
Полик поцеловал дочь и жену и заказал себе кофе.
– А у мамы плохое настроение! – сказала Лея, дуя на шоколад.
Полик посмотрел на жену.
– Так и есть, – признала Элен, вздыхая. – Собрание оказалось потерей времени, каждый твердил свое, и так по кругу. И еще вот это!
Она показала на припаркованный во втором ряду тюнингованный «Фольксваген-Гольф».
Лея закатила глаза и стала ложечкой зачерпывать взбитые сливки, отправляя себе в рот.
– И что тут такого? – спросил Полик. – Эти ребята всегда паркуются вторым рядом перед кафе.
– Это хамство! Как будто они одни на всей планете, сидят, лакают свою кока-колу и присматривают за навороченной тачкой. А я двадцать минут парковку искала!
– Ты и правда так не любишь кока-колу? – спросил Полик, поддразнивая жену.
– Ты и сам знаешь! – засмеялась Элен.
– А ты мне один раз ее давала, когда у меня живот болел, – напомнила Лея.
Элен обняла ее за плечи:
– Да, но ведь только один раз!
– А мне сейчас не очень хорошо, – вздохнула Лея, глядя на недопитый шоколад.
– Наверное, ты слишком быстро начала его пить, – предположила Элен и обернулась к Полику спросить, как прошел день, но увидела, что он идет к «Фольксвагену».
Ее муж заглянул в окно, и молодой человек в золотистом спортивном костюме и с сумкой «Луи Вюиттон» на плече выскочил из-за стола на краю террасы и побежал к машине. Элен с удовольствием увидела, как ее супруг показывает юнцу полицейский значок. Владелец машины бросился обратно на террасу, кинул на стол несколько монет, снова выбежал и уехал.
Лея захлопала в ладоши, когда отец вернулся к столу.
– Господи, глазам своим не верю, – прошептала Элен. – Ты снова так поступил, как тогда в паспортном столе.
– Я об этом вчера как раз вспомнил. Но твое возмущение этой машиной во втором ряду меня навело на интересную мысль касательно того дела, над которым мы работаем. – Полик положил на стол бумажку в десять евро и обнял Лею за плечи: – Я буду поздно, ужинайте без меня.
