Лица. Нет, не лица: раскрытые рты, шевелящиеся губы… Голоса… Разные, от совсем чужих до смутно знакомых, но ни одного — родного. Нужного…
— Нам очень жаль… Смерть наступила от…
— Пожалуйста, подпиши…
— Что это?
— Твой отец согласился бы…
— Что это?..
— Для блага клиники…
— Что это?
— Мы все понимаем, как тяжело тебе сейчас, но ты должна…
— Что это?!
— Люди лгут, девочка. Лгут, когда им это выгодно.
— Что?.. Что?!
— Это в твоих же интересах!
— Что это?! Цена их жизней? Цена дружбы? Мрази, мрази, мрази! Ненавижу!..
…В себя Вероника пришла от холода. Это происходило каждый раз, когда ее так вот "затягивало", тело словно индевело… Вместе с чувствами, всеми, кроме боли. К счастью, с каждым годом такое случалось все реже.
Девушка добрела до ванной комнаты, включила воду погорячее, умылась.
— Не буди лихо, пока оно тихо, — негромко, просто для того, чтобы услышать свой собственный голос, произнесла Вероника. — Барби-Барби…
Орчанка, хотела она того или нет, разбередила рану. Но была и светлая сторона: на этот раз все прошло много легче обычного, с меньшими последствиями и треволнениями. Вероника только не могла понять, чья это заслуга. Хотя кое-какие соображения у нее имелись…
— Здравствуйте, Станислав Анатольевич, — несколько минут спустя сказала она в прижимаемый к уху мобильный, от волнения перейдя на обращение по имени-отчеству. — По поводу уроков для детишек в детдоме — я согласна.
— Это здорово, Белозерова. С тобой там все в порядке? Ты не…
— Не заболела, головой не ударялась, не делала ничего предосудительного, — поспешила заверить девушка, только заметив, что час-то уже довольно поздний. — Надеюсь, я вас не разбудила?
— Нет. Сможешь во вторник, с трех до шести? И… Белозерова, у тебя точно все хорошо?
— Ага, — как можно беззаботней отозвалась Вероника. — Смогу. Хорошей ночи, Станис… Стас. И спасибо.
Не дожидаясь реакции собеседника, она сбросила вызов.
Не оставлять за собою неоплаченных долгов — это было одно из правил, нарушать которые она не считала возможным.
— А теперь — спать.
"Переваривать" историю Рэя, его "карьеру" ПК-шника, Вероника не намеревалась: у всех есть свои скелеты в шкафу, кому, как не ей, знать об этом?..
В воскресенье НПЦ во всех городах начали передавать друг другу и всем желающим последнюю новость: величайшие маги Тионэи, проведя ритуал с артефактом "Слеза Всевидящего", сумели получить предсказание.
— Если дивного леса народ и малорослые жители гор одолеют приспешников силы Инферно, те врата, что открыты в степи, схлопнутся сами собою! Ежели оплошают и светлые эльфы, и гномы — вся Тионэя заплачет под демонским игом. Если же только одни не сумеют исполнить судьбы начертанье — шанс уцелеть у народов пяти сохранится!
Это было "много букв", но Хэйт дослушала причудливую речь глашатая (полный текст пророчества озвучивали только они, другие неписи делились "упрощенным" вариантом) до конца.
— Неужто разработчики снизошли до хоть каких-то подробностей! — покачала головой адептка.
Она отметила, что не зря Рэй вознамерился не мчать на всех парах в орочьи земли, взяв время на подготовку — так будет видна вся картина, а не "кусочек пазла", и будет более-менее ясно, в какие квесты и авантюры стоит ввязываться, а в какие — нет.
Осторожные расспросы взбудораженных неписей (еще бы тут не взбудоражиться — такой катаклизм назревает!) добавили еще одну подробность: все они говорили "в скором времени", "опасность близка", "вскоре грядет"; словом, как бы намекали, что не за горами решающие события, которые покажут, быть или не быть засилью Инферно. То, что случится это не после дождичка в четверг, а в обозримом будущем, несомненно, радовало.
В гильдию художников Хэйт шла в беспричинно приподнятом настроении. Она-то считала, что займет этот визит минут пять от силы: забежать, купить "фиговинку" и идти себе дальше по своим делам… "Не в этой игре — и не в этой жизни", — осознала глубину своих заблуждений квартеронка после часа блужданий по гильдии. Один НПЦ был чрезвычайно занят, второй отправил Хэйт на другой этаж, третий патетично воскликнул: "Никакие пришлые не встанут между мной и моей музой!" — четвертый же был столь добр, что обещал заняться ее вопросом… как только закончит свои дела.
— Дурдом, — растерянно сказала Хэйт. Она начала уже смутно догадываться, что творческие люди… то есть, неписи, мурыжить ее будут долго и упорно. Нет, не со зла — им просто на нее начхать.
— Вам нечем заняться?! — строго выговорил очередной НПЦ. Юрий Алексеевич, ректор училища искусств, бывало, в точно такой же манере отчитывал самых ленивых студентов.
— Мне бы только… — заикнулась Хэйт, но не тут-то было!
— Праздношатающимся здесь делать нечего, — сурово одернул ее непись. — Вы пришли, чтобы вступить в гильдию? Так докажите, что достойны этого!
Ни о чем таком на форуме не говорилось. О том, какие могут быть последствия от вступления в гильдию игрока, можно было только догадываться, "права и обязанности" не факт, что озвучат по просьбе, и "лицензионное соглашение" подписать не дадут…
— Да, я хотела бы вступить в гильдию художников, — решилась Хэйт.
Отсутствие информации — это, конечно, был минус, но, как знать, какие возможности перед нею могут открыться?
— Тогда почему вы бродите без дела? Покажите то, что докажет ваш талант!
— Э?..
НПЦ же, выдав "ценное указание", благополучно ушелестел по своим делам, оставив Хэйт недоумевать.
— Ладно же, — буркнула адептка.
Свободных комнат было много, и в каждой можно было наткнуться на скульптуры, картины, рисунки… Копировать что-либо из выставленного она не собиралась, но вот почерпнуть толику вдохновения…
Одна статуэтка особенно привлекла ее внимание. Называлась она "Скорбящая", но женская фигурка… изгибалась в танце. Хэйт не могла понять, как такое возможно: скорбеть и танцевать одновременно?..
— Традиция? Прощальный танец? — рассуждала она вслух, и так, и эдак крутя статуэтку. — Что-то вроде элемента языческой тризны?..
А потом… Хэйт достала мольберт, последний из купленных холстов, краски… И доверилась "видению руки". Если умом осмыслить не выходит — почему бы не довериться чутью?
Через какое-то время за ее спиной начали собираться неписи. Это напрягало, но Хэйт не позволяла себе отвлечься. Затекла шея, давление чужих взглядов возросло: казалось, все НПЦ гильдии собрались, чтобы поглазеть, как пришлая пишет картину. "Делать им больше нечего", — слегка раздраженно думала девушка, нанося последние мазки, уже вполне сознательно, без "видения руки".
