Игровой вечер плавно перетек в игровую ночь, затем в утро, день, еще один вечер и снова — в ночь. Оказалось, что в степи звезды светят особенно ярко… Умаявшись, напарники ушли в реал — отсыпаться, а Хэйт уселась с мольбертом прямо за кольцом частокола. Новые холсты и краски она купила еще в Велегарде, догадываясь, что эти траты не окупятся: рисуя в малопосещаемых локациях, надеяться продать картину задорого — глупо. Но она не выбрала бы путь художника (в той, обычной, не виртуальной жизни), если бы думала только о деньгах.
"Если есть вдохновение — нужно писать. Если нет — отрабатывать технику", — говаривал Стас. Под небом Тионэи эти слова не теряли актуальности.
Картина, вышедшая из-под кисти Хэйт, не содержала ничего необычного: только звездное небо, степь, одинокое дерево у самого горизонта, костерок рядом с ним (чистая фантазия квартеронки — не было там ничего подобного) и шесть силуэтов подле костра. Выбранные цвета были темными, а фигуры расположены далеко, на заднем плане, но, приглядевшись, можно было различить забавно торчащие хвостики у одной из них, протягивающей руку к небесам, будто указывая на что-то необычное; высокий хвост-пальму у другой, приникшей к плечу мужчины с длинными, истинно эльфийскими ушами. Четвертый стоял, прислонившись спиной к дереву и поигрывая кинжалом — вроде бы и в стороне, но, тем не менее, вместе со всеми. Скрестив руки на груди, неподалеку возвышалась пятая фигура — о таких говорят: "Он крепко стоит на земле", — и это явственно читалось в его позе. А шестая, стоящая подле мольберта с кисточкой в руке, самая размытая, виднелась чуть поодаль.
— Назову тебя: "Ночь падающих звезд", — негромко сказала Хэйт, ставя печать в правый нижний угол картины. — И никому тебя не продам. Будешь висеть в моем будущем доме. На самом видном месте!
С нарисованного небосклона сорвалась и, прочертив светлую полосу, упала звезда.
Хэйт (в полном недоумении) часто-часто заморгала.
— Уф-ф, — выдохнула она, не обнаружив при повторном осмотре никаких полос на холсте. — Снова мерещится. Пожалуй, стоит побольше спать и поменьше играть. Поменьше, да… Поменьше.
Она скоренько собрала краски и инструменты, убрала картину в инвентарь, немного нервно скомандовала:
— Выход!
Ей еще динамику роста ставок на древний пергамент нужно было проверить, все-таки пятый день аукциона подходил к концу.
— Сколько?! — Вероника, чуть не залившая клавиатуру кофе, неверящим взглядом смотрела на монитор. — А, тьфу ты, шутники недоделанные…
В теме о продаже пергамента создали и даже закрепили таблицу с цифрами ("Людям нечем заняться!" — бурчала девушка), и кто-то вписал в нижнюю графу… миллион. Было, от чего выплеснуть кофе. Запредельное число поправилось обновлением страницы, сменившись достоверным: шестнадцать с половиной тысяч.
— Немного медленнее, чем я думала, — произнесла Вероника, уже сбегавшая на кухню за тряпкой. — Ну, не последний день.
Пиликнул мобильный, сигналя о необходимости заглянуть в календарь. Девушка ругнулась: сигнал мог означать только одно, других напоминаний она себе не оставляла… Психиатр. Обязательный осмотр. Раз в год — это самое редкое из обязательных посещений, раньше было чаще… Каждый месяц в первый год после смерти родителей. Каждые полгода со второго курса. И теперь вот "лайт
[30]-вариант"…
Недавно она иронизировала в игре (хоть и с некой долей серьезности) о приеме у психиатра, чтобы "прямою дорогой", как окажется в реальном мире… О неотвратимости этого осмотра Вероника помнила и, разумеется, даже в кошмарном сне не сказала бы этой "милой женщине" о том, что проводит много времени в игре с полным погружением. И уж тем более про то, что неписей воспринимает как-то очень уж "живо"… Ирония иронией, а за такое признание можно поплатиться, что в ее ситуации крайне невыгодно. "Милая женщина" с неизменной улыбкой, как на картине Рембранта "Даная", делила своих пациентов на три категории: безусловно больные, условно больные и условно здоровые (эту "систематизацию" Вероника случайно услышала, придя как-то раз раньше назначенного времени, доктор делилась своими наблюдениями с практиканткой). Безусловно здоровых для этой женщины не существовало. И перейти в категорию "безусловно больных" с сопутствующим диагнозом Вероника совсем не горела желанием.
Улыбка… Вероника, по правде-то, не особенно разбирающаяся в людях, была убеждена, что "милая женщина" (называть по имени-отчеству врача девушке претило), не перестанет улыбаться, подписывая любой, даже самый страшный диагноз, а если вдруг понадобится, то и на курок нажмет с той же улыбкой.
— Б-р-р, — поежилась Вероника, совершенно не радуясь предстоящему визиту, но понимая, что до конца месяца осуществить его придется.
Нет, этой женщине она будет говорить только о своих успехах в живописи. О том, что не вызовет подозрений. А неписи? С этим она разберется сама, тем более, чего-то такого Вероника подспудно ожидала еще с момента встречи со жрицей Каштэри — все-таки невероятно детализировано поведение НПЦ в игре, да и полное погружение располагает к адаптации. Опять же, ближе восприятие — лучше понимание, а это, по сути, сплошная польза.
"Позвоню завтра, договорюсь на тридцатое", — собираясь ко сну, приняла решение Вероника. Игровые зверушки, варги, обрычавшие ее сегодня со всех сторон, при одной мысли о "милой женщине" представлялись добрыми, безобидными серенькими пушистиками.
…Ей снился Архидемон — именно с большой буквы, величественный, пугающий. Инфернальные крылья его целиком закрывали разрушенное поселение, сам он был громаден и могуч. Архидемон скалился, обнажая три ряда острых, как бритва, зубов, а Веронике виделась в его оскале улыбка "милой женщины".
Во сне Вероника обнаружила, как можно сокрушить это олицетворение мощи Инферно. Но, как ни досадно, к утру сон развеялся, не оставив воспоминаний.
На следующий день, дождавшись Кена, группа выдвинулась в новый поход. Им нужна была крепь (ближайшая, с портальными вратами), чтобы наконец приступить уже к основной цели своего явления в орочьи земли. Лучника по ходу движения пытали о его общении с авантюристом.
— Парень вменяемый, ПК у него было, как я понял, едва ли не первое, причину он назвать отказался, но она явно была, — рассказывал эльф. — Предложение твое, Рэй, ему в целом интересно, но у него на ближайший месяц (это с его слов) свои планы. Возможно, потом он выйдет на связь — я передал ему контакты. Вообще, он мне понравился. Умный, цепкий, еще и веселый. Хороший комплект.
После такой рекомендации (а Кен словами не разбрасывался, это все знали), отказ парня присоединиться печалил еще сильнее. Но ответ не был совсем категоричным, так что с идеей "придружить" забавного авантюриста к компании не распрощались.
— Народ, я вчера вот над чем весь вечер думала, — заговорила гнома. — Если неписи не идут в атаку на демонов, только защищаются, а игроки эпического босса-двухсотку еле-еле запинали — у дроу, когда от прорыва Инферно отбивались, все же видели? — на форуме потом писали, что он двухсотый был…
