Затем бомбы сделали. Теперь летит, внутри фитиль тлеет, от выстрела зажигается. И… Да и цепочные ядра модернизировали. Уже не кучу цепей стали цеплять к шару, а всего четыре. Зато раскрывается такая штука в полёте, как символ Проклятого, рвёт тела людские на части. Страшная вещь! Жестокая и кровавая. Ещё изладили боеприпасы зажигательные. Что дерево и всё прочее сжигают начисто. Бомбы потайные, которые в землю прячут, и когда наступает на них нога человечья – бабах, и нет его больше… С такими игрушками сразу легче стало на границе с мокрыми лесами. Боялись их дикари, словно своих богов нечестивых. Стали куда меньше нападений на лагеря славов делать.
А потом Малх прислал приглашение – испытать новый корабль. Ну, не то что новый, а с новым движителем. Собрался князь и поехал в Рудничную слободу. Когда приехал, поразился. Выросла та за годы в несколько раз. Домны огромные выстроены, карьеры, где руду да горючий камень добывают, тоже великанских размеров стали. Дороги подвесные протянулись в несколько ярусов, и лишь вагонетки на них мелькают туда-сюда, туда-сюда. Праздных не видать, все люди заняты. Новые мастерские возведены в громадных корпусах, где трудятся тысячи и тысячи мастеровых. Показали ему, как листы стальные катают, как огнебои льют, как над ними люди трудятся.
В мастерские для производства самого огненного зелья не пошли – риск велик слишком. Так, без увёрток и обиняков и объяснили. И так, мол, смертей было… Нет так нет. Не стал и настаивать. Его другое больше интересовало – что за корабль такой невиданный Малх придумал. Остановился в доме гостевом, к приезду князя чисто убранном. Отдохнул с дороги, а вечером, поскольку испытания на утро были назначены, в гости к Бренданову явился. По-простому. По-дружески. Пара недавно второго малыша родила. Расцвела истинной женской красотой, и вновь князь другу позавидовал. Нашёл-таки своё счастье. Красива жена его на диво. И дети тоже будут. Немало сердец разобьют…
Махинник не знал, куда и усадить гостя дорогого, – всё вокруг вился, хвастал семьёй. Было видно, что в жене и детках души не чает. Потом, когда супруга отлучилась, отправились оба на веранду, что вокруг дома была построена. Пили каву, да Малх рассказывал интереснейшие вещи: первый корабль, что с силой пара, извергаемого в воду, тупиковым оказался. В никуда вёл. Можно было такие строить, конечно, но тут и запас хода невелик, и ограничение по тоннажу имелось. То есть до определённого размера они двигались нормально, а потом – всё. Не хватало у пара силы движущей. Приходилось такой котёл паровой ставить, что его вес грузоподъёмность самого корабля превышал. Когда понял, с горя проект забросил, да тут привезли рукописи из Арконы, чтобы разобрать. Начал смотреть эти свитки и книги Малх и наткнулся на чудо невиданное – больше тысячи лет назад в Греции старой жил изобретатель Герои, который придумал устройство, эолипилом
[41] называемое. Смастерил себе такую же игрушку, забавлялся долго, пока в тех же книгах не нашёл про некоего Архимеда из Сиракуз записи… А дальнейшее уже было делом техники, как говорится: взять котёл от маленькой лодьи первого образца, подвести от него пар к махине героновой, а тот заставить через передачу цепную винт вращать… Начал опыты ставить и поразился результатам: вышло диво дивное воистину! Потом стал, по обыкновению своему, улучшать и изменять. Много чего перепробовал, и вот результат. Завтра утром Ратибор сам увидит. Не стал о своём изобретении рассказывать. Что толку воздух сотрясать? Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Старая истина. И ещё поведал Малх, что нашёл в старых записях ещё одну вещь бесценную – как можно производительность труда в мастерских увеличить многократно. Но это он ещё покажет… В будущем… На том попрощались, разошлись. И снова князь до утра в постели без сна проворочался, вспоминая бархатный голос жены махинника. Вот кому повезло…
Утро выдалось солнечным и безветренным. На волнах Первого озера играли сотнями блёсток лучи Ярилины, когда на берегу все гости собрались – несколько командиров морских, да махинники, что в работе над новой лодьей участие принимали, и сам князь… Лодья действительно оказалась необычной. По виду – привычный глазам славов двухкорпусник. Только вот мачт на нём и парусов, естественно, не было. Гладкая палуба, с увеличенной против обычного избой для экипажа, к тому же вытянутой на всю ширину. А ещё – труба великанская. Словно у мастерской литейной. Подивились.
Малх команду дал – повалил дым из трубы. Разожгли топку подручные. Пришлось ждать, пока вода вскипит да паром начнёт пыхать. Засекли время. Ну, минут тридцать ждать довелось. Дым, между тем, шурует прямо клубами. Потом светлеть стал, когда тяга появилась, стенки у той прогрелись металлические. Наконец и первая струя пара ударила где-то сбоку. Снова команда прозвучала, залязгало внутри железо, защёлкали механизмы, вскипела вода позади корабля, как раз посередине, куда металлический вал уходил. Вскипеть-то вскипела, да только не так, когда пар в воду по трубе уходил. Просто забурлило там всё, и… потихоньку лодья вперёд тронулась. Поначалу потихоньку. А потом всё быстрее и быстрее. Даже усы белопенные от носов стали отлетать, всё больше и больше. И без вёсел, без гребцов, без ветра и парусов… Чудо, одно слово!
Все дивились на неслыханное, а Малх гордо улыбался. Потом поведал, что пока запас хода невелик, но из одного конца до другого озера Великого он пройти может. Топливо же – либо камень горюч, либо дрова обычные. Словом, чем печи топят, тем и здесь можно лодью в движение приводить. И то это – модель. А коли настоящий двулодник ладить, то тот можно куда быстрее и с большим запасом хода сделать. Потом повёл в здание, где макет выставлен. Давал на разрезанной вдоль модели пояснения – что, чего и как. С виду – просто. Всё ведь уже было до этого. И махина Брендана, предка его. И колесо водяное. И котёл с паром Малх до этого придумал. Только винт пришлось у греков позаимствовать. И то усечённый какой-то. Но работает же? Работает! Да ещё как! Горючего камня в державе несметное количество. Дерева – не меньше. А то, что ни штиль, ни течения морские теперь не страшны – куда больше перевешивает, чем необходимость платить за горюч-камень, из земли добываемый.
В общем, посовещались, решили строить настоящую лодью. Большую. Пусть Малх только чертёж доработает под свою махину удивительную. Потом спохватились: ежели махина такая винт вращает, то, может, её ещё к чему приспособить можно? Почесал Бренданов затылок, смущённо признался, что как-то не подумал об этом. Но на досуге поразмыслит. На том попрощались – постановили через год, как всё готово будет, приехать вновь в слободу, посмотреть на новый корабль, и уж тогда окончательно решить по поводу двигателя парового.
Барон фон Гейер, рыцарь ордена храмовников, с удивлением рассматривал выросший перед ним пологий берег неизвестной земли, усаженный знакомыми ему по Палестине деревьями. Неужели тайные знания Соломона верны и Земля не плоская, а круглая? И вот теперь его эскадра, в глубочайшей тайне собранная по приказу магистра Одо де Сент-Амана
[42], обогнула мир и вышла к Палестине с другой стороны? Где ещё никто из добрых христиан не был? Месяц плавания на трёх (счастливое число) кораблях, когда экономили каждую каплю воды, питались протухшей солониной. И вот – земля! Позади зелёное от морской травы море, невыносимая жара, бурные шторма, когда оснастка кораблей визжала от напряжения, а братья по ордену молились Всевышнему о спасении, вповалку лёжа в трюме и отдавшись на волю стихии.
