В городе тамплиерам выделили отдельное подворье. Разместились все с комфортом. Даже простым матросам достались отдельные комнаты. Но поначалу всех погнали мыться – неслыханное дело! Хорошо, что братья бывали на Востоке и знали о подобном обычае, потому не слишком сопротивлялись, да и смыть с себя многодневный пот и соль стоило… А ещё – чистая одежда из лёгкой ткани! Пусть непривычная по покрою, но совершенно новая! После бани прибыл давешний толмач за фон Гейером – князь его видеть пожелал. Как ни жаль было отрываться от неожиданно изобильного стола, но раз правитель государства требует, идти, безусловно, надо. Тем более что толмач намекнул – не переживай, что голоден остался, там накормят.
…Ратибор взглянул на закрывшуюся за гостем из Европы дверь и откинулся на спинку стула, прикрыл устало глаза:
– Что скажешь, Крок?
Тайник ответил сразу:
– Есть в нём светлое, хотя и тёмного предостаточно… Но в главном он честен был. Орден их, что значит дружина, велик. Но средств у него мало. Хотя заставы тамплиеров по всему миру раскинуты. Значит, можем мы получать от них сведения нам нужные. Взамен же – деньги. Рыцарь сей клянётся, что пойдут они на благое дело. И верить ему можно – хочет строить такие же дороги и храмы, как у нас видел.
– Храмы… Распятому?
– Это его дело, княже. Сам подумай – Проклятый истинными сейчас в силе в Старых землях. И против него не пойти никому. У нас же воинов пока мало. Да и далеко до родных краёв. Тут тоже дел непочатый край. Эвон, людоедов ещё не всех повывели… Откуда только у них силы берутся? Сам видел.
– Видел. Так что присоветуешь?
– Думаю, можем мы с храмовниками договориться. Мы им серебро, которого у нас избыток. Они нам – всю подноготную из государств Европы их донесут.
– А не обманут?
– Смысл? Воевать мы не собираемся. Пока, во всяком случае… А палок в колёса монархам их мы можем и деньгами насовать. Как я понимаю, тамплиеры – ребята хваткие. Словом, так мыслю: отпустить при условии, что трепаться о нас не станут. Иначе – не будет у нас взаимовыгодной торговли.
Ратибор прищурился:
– И что же ты у них покупать решил, а, Крок?
Тот усмехнулся:
– А людей, княже.
– С ума сошёл?!
– Нет. Слушал внимательно. А ты вот упустил… Орден их имеет командорства по всему известному им миру. В том числе и на Святых землях Проклятого. Как нам ведомо, там работорговля процветает. И среди рабов людей нашей крови славянской очень много, поскольку сейчас Русь подвергается набегам из Степи Дикой… Вот пусть выкупают да нам отдают.
– Они же Распятому отданы! Соображаешь, что говоришь?!
– Читал я, что Брендан, предок Малха-махинника, вообще монахом был. И что? Вернутся они к вере исконной славянской! Или сомневаешься, княже?
Ратибор почесал подбородок, потом хлопнул в ладоши:
– Быть посему! Значит, договорились. Завтра же скажем сему рыцарю, что готовы мы дела с его орденом иметь. Мы им – серебро, сколь требуется…
– Осторожней, княже. Аппетиты в Европе немеряные.
– Да, верно… – спохватился князь и продолжил, уже взвешенней: – Мы им серебра три тысячи пудов каждый год. Они нам – всё о Европе старой рассказывают да людей наших привечают, коли потребность имеется. Далее: каждый год пусть присылают нам тех, кто языки знает. Будем учить наших разговаривать на языках их. Третье: пускай на рынках рабских людей языка нашего выкупают. За то деньги отдельно платить станем. И чтоб не жадничали. Всё равно узнаем истину.
– А забирать их как?
– Алекс сей обмолвился, дважды им по пути острова попадались… Надо ближние к ним выбрать и там строить заставу могучую. Чтобы в случае чего отбиться могла от врага.
– Добро. Уж до островов-то они наших людей всяко довезут, – кивнул князь. Потом добавил: – Клятву надо на их книге взять святой, что никому, кроме магистра их, о нас не расскажут.
– И пригласить бы его в гости стоило.
– Сначала посмотрим, как дружба наша сложится. Мы на их Распятого посягать не станем. А они пускай нас не трогают.
Теперь кивнул Крок, и Ратибор устало потянулся:
– Вроде всё на сегодня? А, вот же… Забыл… Схожу гляну, что там за чудище наши отловили.
– Мне с тобой?
– Стоит ли? Дознатчики уже, небось, всё выпытали, что нам нужно. А картина после их работы неприглядная… Лучше отдохни. Завтра с Добрыней всё обсудим да с тамплиерами. И будем собирать их в дорогу.
Распрощались. Крок ушёл к себе, а князь открыл потайную дверцу в стене, взял со стены лампу масляную, спустился по лестнице в подвал, где на глубине нескольких саженей находилась тюрьма для таких вот пленников.
В пыточной было душно от факелов и жаровни, на которой калилось железо. Одетый в кожаный фартук с засохшими брызгами крови, дородный детина зверски вращал глазами, потрясая перед растянутой на колесе людоедкой раскалённым докрасна железным прутом. Дверь со скрипом распахнулась, и на пороге возник князь. Мгновенно прут полетел обратно в жаровню, и палач склонился в поклоне:
– Прости, княже, молчит, зараза! Как ни пугал – молчит, будто язык откусила!
Толмач в углу кивнул в знак согласия.
– Ну да… Мы, славы, мягкосердечные. Женщину трогать, хоть и людоедка она, душе противно… Она, видно, сообразила, что к чему, теперь смеётся над нами.
Князь вздохнул:
– Хоть что-то сказала?
Оба дружно замотали головой.
– Нет, княже.
Ратибор подошёл поближе к пыточному колесу, посветил себе лампой… и едва не охнул: лет семнадцать ей… Не больше. И череп не сплюснутый. Коли не знать – так и не скажешь, что из людоедов. Щёки чистые, без картинок этих синих… Разжал её рот, хоть та изо всех сил мотала головой – зубы целые на диво! Без дырок, в которые нефрит вставлен… Это что получается – майя стали лазутчиков готовить? Где же они таких вот целых, не исписанных, не изрезанных берут? Плохо дело.
– Спроси, как её имя.
Толмач пролаял вопрос, но пленница отвернулась в сторону. Князь ухватился рукой за подбородок, но та вырвала голову и смачно плюнула ему в лицо… Все замерли – и палач, и переводчик. А девушка злорадно оскалила зубы, что-то быстро заговорила, спеша до того, как её убьют.
– Она вещает, княже! Говорит, что настанет день – и придут истинные воины, и уничтожат всех бледнокожих и их приспешников, и сложат из их сердец пирамиды выше самых высоких гор, и воссияет вновь сила майя, которым суждено править самим Временем…
– Вон, оба!
В глазах Ратибора вспыхнул жуткий свет гнева, и под их взглядом вещунья начала затихать.
– Что не ясно?!
Оба слава торопливо выскочили прочь из камеры пыток и услышали, как позади лязгнул засов, запирающий массивную дверь. Толмач сделал знак, отгоняющий нечистую силу:
