Славы врывались в дома, выгребали подчистую всё продовольствие, чтобы хотя бы немного откормить освобождённых. Тысячи женщин готовили пищу для захватчиков и бывших пленников на кострах, в которых горело их имущество. При малейшей попытке сопротивления использовалась тактика заложников – казнили сразу по десять – двадцать мужчин, невзирая на возраст. Когда надо, подданные империи могли быть жестокими. Полностью вычищались склады, которых обнаружилось огромное количество, принадлежащие городу и купцам – разницы не делалось. И не один почтенный эфенди
[69] рвал себе бороду от разорения. Сильных молодых мужчин грузили в трюмы им же принадлежавших когда-то кораблей – империи требовались рабочие руки для прокладки дорог, осушения болот, разработки рудников и заготовки леса. Пожалуй, впервые Соколов сознательно переступил через принцип отсутствия рабства в государстве, заявив, что он распространяется только на граждан империи и её союзников. А существа, так обращающиеся с себе подобными, никакой пощады не заслуживают. Воины несли службу, охраняя подступы к Тандже, поскольку требовалось время для того, чтобы люди хоть немного окрепли и смогли перенести долгий путь через океан. В свободное же время войска занимались натуральным грабежом, забирая всё, что могло пригодиться или просто приглянулось. Жрецы и тайники искали специалистов – кузнецов, алхимиков, знающих секрет приготовления чёрного пороха, его ингредиенты, и, естественно, само готовое изделие. Забирали и плотников, резчиков по дереву, чеканщиков, ткачей и ткачих, словом, тех, кто знал хоть какое-то ремесло. Этих, по крайней мере, хотя бы кормили. А поскольку в городе были изъяты все запасы продовольствия, немудрено, что там вскоре вспыхнул самый настоящий голод. Дар быстро организовал продажу продовольствия на так называемом чёрном рынке, и припрятанное золото и ценности начали оседать в карманах славов, хотя в империи своего собственного золота и серебра было больше, чем достаточно. Да и не ценилось оно там. Но поскольку данные металлы имели хождение в Старых землях, то отобрать их – значило уменьшить экономические возможности противника, из-за чего Соколов и пошёл на подобное. Словом, через две недели те, кто попал в рабство к славам или работал на них, мог считать себя счастливчиком по сравнению с теми, кто ещё находился в плотно обложенном патрулями городе.
…Дар вошёл в роскошный, по местным меркам, дом, сурово взглянул на прыснувших в разные стороны немногих служанок, поднялся на второй этаж, где на веранде стояла большая кровать. Человек, лежащий на ней, оживился при виде князя, приподнялся на локте, поприветствовал слава:
– Хороший день сегодня, князь.
– И тебе не хворать, друг мой.
Больным был тот самый Алекс фон Гейер, бывший тамплиер. Почему бывший? Освободившись из рабства, рыцарь твёрдо решил покинуть орден. Да и не способен больше тевтон воевать – арабы переломали ему обе ноги. Просто ради развлечения. Впрочем, фон Гейер мог причислить себя к тем, кому повезло. Основную массу рыцарей просто побросали за борт, нанеся им небольшие раны. На корм акулам. Кровь в воде мгновенно приманивает этих чудовищ. И хотя Алекс не видел, что творилось в море, поскольку уже валялся в вонючем трюме, но слышать мог.
– Как себя чувствуешь?
Бывший тамплиер вздохнул:
– Сегодня лучше. По крайней мере, смог поспать без кошмаров.
Дар положил ему руку на плечо, вздохнул:
– Ничего. Будет возможность поквитаться. Обещаю.
Алекс откинулся на подушки:
– Воин из меня теперь…
– Да ноги-то заживут, чего ты переживаешь?
– Знаю, что срастутся. Только толку? Как сырость или зима – всё ломит, ноет. Да и силы уже не те.
Слав улыбнулся:
– Так-то у вас. Наши вылечат.
Фон Гейер снова порывисто приподнялся на локте:
– Погоди… Хочешь сказать, забираешь меня с собой? К сыну?
Князь кивнул:
– Хватит. Человек ты настоящий. Честный. Да и сын твой у нас. Нечего ему сиротой при живом отце расти. И с матушкой его познакомишься.
Заметив недоумение на лице воина, пояснил:
– С приёмной, разумеется. Так что не нервничай. Ешь, спи, отдыхай. В империи тебе дел найдётся. Будь уверен. – Поднялся с низкого сиденья, добавил: – Через неделю, наверное, будем трогаться в обратный путь.
– А не боишься, что неверным помощь придёт?
Слав усмехнулся:
– Да я сам неверный вообще-то.
– Прости. По привычке.
– Понимаю. Потому и… – Махнул рукой.
– Отвыкай, короче.
– А что с остальными нашими?
Князь вздохнул:
– Насчёт славян – сам знаешь. Относительно тамплиеров – кто захочет, заберу с собой. Нам нужны такие люди. А кто пожелает остаться – сам понимаешь, до земель христиан они отсюда не доберутся. Море же кишит пиратами. Поэтому оставлю их в крепости пока. На Поющей птице. Как новый караван пойдёт – их заберут.
– А будет ли новый караван?
Дар хитро прищурился:
– Будет… – Обвёл кругом рукой: – Или ты сомневаешься, что по всей округе не разлетятся слухи о том, что здесь произошло, и что будет дальше?
– Ну ты и… – Рыцарь покрутил головой – в том, что магистр услышит, он не сомневался. И что сделает правильные выводы – тоже… Однако князь славов не только умелый воин, но и хитрый политик…
Князь вышел из особняка, осмотрелся – местные, кто ещё оставался, прыснули во все стороны, словно термиты от кипятка. Усмехнулся про себя – вы ещё не знаете, что будет… То, что он уничтожит город подчистую, было решено сразу, как только Дар увидел первых русичей, вытащенных из вонючих ям. Те отчаянно щурили отвыкшие от света глаза, одежда превратилась в лохмотья, прилипшие к грязным телам. От людей отчаянно смердело. К тому же, по словам освобождённых храмовников и остальных бывших рабов, слабых и старых людей арабы сразу же повыбрасывали за борт кораблей, отправив их к поедаемым акулами тамплиерам. Так что… Скрипнул зубами. Сами собой сжались кулаки. Тронул могучего вороного, своего верного Ярого, уже не в первый раз пересекающего с ним океаны. Местные кони хотя и быстры, но куда им до чистой кипчакской породы, что в империи! Мелковаты. Всадника в доспехе нести не могут. Скривился. Конь тряхнул гривой, гордо мотнул головой, зашагал по грязным пыльным улочкам.
Выехал на площадь, где когда-то кипел базар. Теперь лавки были совершенно голы, а сами прилавки и навесы сгорели в кострах стражи. Так что вокруг было чистое пространство. Впрочем, далеко не пустое – надрываясь, подгоняемые плетьми охраны, пленные суетливо грузили награбленное в трюмы кораблей. Слав окинул картину взглядом – по душе ему такой вид! Прищурился, прикинул – обратный путь займёт гораздо больше времени. Раза в два, если повезёт. Может, стоит выгрузить лишнее в крепости, отправив в империю лишь двулодники? Надо подумать. Крепко подумать. Арабские корабли, как он убедился, не уступают, а то и превосходят корабли славов. Но у них маленькая грузоподъёмность. Следовательно, в пути не раз придётся перегружать на них провизию и воду. А вот когги рыцарей, наоборот, медлительны и неуклюжи, зато вместительны на диво. А не загрузить ли их только продуктами и водой? Нет. Желательно вернуть уцелевшие корабли ордену. Это укрепит отношения. Словом, стоит посоветоваться с моряками. Конечно, можно и промолчать, но те из тамплиеров, что останутся ждать в крепости следующий караван, доложат магистру, что славы увели с собой отбитые у арабов когги… Нет. Надо совет созвать. Обязательно надо…
