Юка и Асуна дошлёпали до него на своих неуклюжих гэта
[86], спрятались по привычке за спиной мужа. Алекс вздохнул: учишь их, учишь, а всё без толку. Традиции, понимаешь. На три положенных шага позади. Тьфу!.. Из дома донёсся звон, потом крики, звуки сумасшедшей беготни, снова крики, наконец дверь открылась вновь, и навстречу им устремилась целая куча народа с радостными воплями. Старшая жена привычно скользнула вперёд, поддёргивая юкату
[87], младшая рывком прыгнула за мужа, ставя Макса между супругом и собой и разворачиваясь на сто восемьдесят градусов. В руках обоих заблестели вакидзаши
[88], и слуги словно споткнулись, со страхом глядя на невиданных крохотных женщин с оружием в руках. Затормозили, натыкаясь друг на друга, повалились в кучу.
Не выдержав, тевтон рассмеялся – его крошки опять решили, что на супруга нападают… Сгрёб, не глядя, обеих, прижал к себе, чмокнул в макушки:
– Всё. Дома мы, девочки. Тут спокойно, тихо. Это они радуются нашему приезду.
Выдержал вопросительный взгляд обеих пар чёрных глаз, кивнул. Честно. Дома они. Успокоились, завертели в разные стороны головками, увенчанными тяжёлыми причёсками. Убрали оружие в ножны, спрятали под одежду. И опять не видно ничего. Скромные замужние дамы. А скажи, что под одеждой у каждой целый арсенал упрятан? Особенно у старшей жены, Юки. Она своих привычек ниндзя забывать не хочет. А Асуну с детства учили лучшие учителя рукопашного боя. Только вот лучшие – по их, ниппонским меркам. Хотя теперь они вдвоём могут и слава уделать, особенно если Юка начнёт свои хитрые штучки кидать… Перешагнул порог дома. Как же он по нему соскучился! Облегчённо вздохнул, расслабился.
– Хозяин, хозяин…
Обернулся – привратник шею вытянул из-за двери, боится.
– Баню топить пошли. А обед сейчас начнут готовить. Мы-то уже ели.
– Хорошо. Пусть подадут в столовую. – И жёнам: – Идёмте, девочки.
Прошли через комнаты на центральный дворик. Там – небольшой бассейн, выложенный каменной плиткой, ухоженный сад, веет прохладой. Мгновенно появились мягкие кресла, резной столик, уставленный напитками. Уселся. Пригласил жён. Они же, как истинные ниппонки, без разрешения мужа даже чихнуть боятся… Чинно уселись. Макс на руках матери уже дремлет. Ему-то что? Он ещё по дороге наелся. Алекс налил себе из резного, по мавританскому обычаю, кувшина прохладного напитка. Наполнил бокалы жёнам:
– Пейте. Сейчас баню топят. Помыться с дороги нужно. Потом будем отдыхать. А вещи наши завтра придут.
Кивнули синхронно причёсками.
…Нелегко было поладить между собой княгине с сотней родственников в длинной родословной со времён самой Аматерасу и обычной простолюдинке, тем более из презренного клана потомственных ниндзя. Но нашли всё же общий язык. Пусть и стала княгиня, самая завидная невеста в Стране восходящего солнца, младшей женой тайника армии славов. В той битве возле Эдо именно она была в паланкине, который приказал спасти князь.
После сечи Дар повёл войска на Киото, столицу империи Ниппон. Противостоять армии вторжения было некому, и конники и пехота продвигались в глубь страны, почти не встречая сопротивления. Юка сопровождала слава уже как вольная женщина, как личный телохранитель. Через три месяца пала столица Ниппона, Киото. Микадо и все высшие сановники, включая сёгуна, были отправлены в империю. Их судьбой распорядился сам Добрыня. Далее – страна начала перестраиваться. Из метрополии хлынули войска, скот, продовольствие. Отряды охотников, как в мокрых лесах, быстро вычистили завоёванное государство от всякого сброда вроде ронинов
[89] и обычных разбойников. Самураи лишились своих привилегий и власти. Некоторые выжили и таким образом, а кто не смог… Что ж, попытка восстания была подавлена очень быстро и жестоко.
Крестьянам, копавшимся в земле, повезло больше всего. Налоги на них были, по меркам Ниппона, просто смешные: из десяти мешков риса нужно было отдать один. А не девять, как раньше. И только чиновнику славов. А не многочисленным господам. Кроме риса черноногие, как их презрительно называли надменные аристократы, освоили и кучу всяких неведомых до прихода завоевателей вещей: уоту, томаты, маис, каву и прочее, прочее, прочее… Завезли имперский скот, бесплатно раздав коров и туров, овец, лесного чуда и другую полезную живность. Так что основная часть населения бывшей империи поддерживала завоевателей обеими руками и ногами, потому что при самураях о подобной жизни они не могли даже мечтать. Три принципа державы пришлись по вкусу и ниппонцам.
Ещё новую власть поддержали торговцы – теперь можно ездить повсюду, не опасаясь за жизнь и товары, да ещё беспошлинно пересекать границы областей, и есть возможность освоить новые, неведомые доселе рынки, огромные и ненасытные… От перспектив захватывало дух. Радовались ремесленники, получившие возможность работать по государственным заказам и освоить новые, более развитые способы производства. Радовались дети, которые теперь стали получать образование. Причём абсолютно бесплатное.
Словом, завоеватели из-за океана получили прочную базу для своей дальнейшей экспансии на Восток. Ибо они неожиданно для себя явились не завоевателями, а освободителями основной массы населения островов. К тому же люди были очень трудолюбивы, а избавившись от массы нахлебников, получив равные права, словно воспрянули. Когда возвели храмы Троицы Жизни, славы не стали загонять туда людей силой. Всё вышло само собой. Постепенно ниппонцы потянулись туда, знакомились с верованиями империи. Кто-то оставался верным прежним богам, кто-то переходил в веру новых хозяев страны. Но всё было строго добровольно.
Алексу тогда пришлось остаться в Провинции восходящего солнца, как назвали завоёванные острова. Он получил дом в Киото, где стал жить вместе с Юкой и кучей непонятно как появившихся слуг, откуда ходил на службу в свой Приказ тайников. От обязанностей конного воина тевтона освободили окончательно. Теперь у него было другое занятие. Не менее, а может, даже и более важное, чем война.
Шло время. Он рос в должностях, получал очень большое жалованье. Юка уже забеременела и ходила с пузиком, радуясь, что супруг не изгоняет её в дальние покои, а, наоборот, старается больше находиться рядом с ней и даже спит в одной кровати. А для Алекса её беременность стала настоящим потрясением – ведь, несмотря на почти взрослого сына, он так и не был отцом по-настоящему. И старался наверстать упущенное, наслаждаясь ожиданием не меньше, чем его крошка-жена, уже выучившая, кстати, язык своего мужа… А потом…
