Гитлер усердно «окучивал» пивные. Спустя всего три с небольшим года «принципы нашего движения» набрали такую популярность, что осенью 1923 г. число нацистов и их сторонников измерялось тысячами. Гитлер стал единоличным руководителем нацистской партии летом 1921 г., но уже до этого партбюро сменило тесный закуток в «Штернекерброй» на более просторное помещение при пивной «Корнелиус».
Непрочная конструкция Веймарской республики трещала по швам. По всей Германии действовал фрейкор (нем. Freikorps), добровольческие дружины, а по сути частные армии, находившиеся на содержании финансовых кругов с молчаливого согласия рейхсвера. Как у правых, так и у левых движений были отряды боевиков, из которых нацистские штурмовики (SA) не выделялись ничем, кроме отличного снаряжения и организации по военному образцу. В провинциях и землях происходили попытки переворотов и революций. Берлин прибег к поддержке армии и фрейкора. В ряде районов страны было объявлено чрезвычайное положение.
Баварией управлял триумвират, в который входили комиссар Густав фот Кар, командующий размещенными в Баварии военными частями Отто фон Лоссов и начальник полиции полковник Ганс фон Сейсер. Когда осенью 1923 г. берлинское правительство в целях обеспечения безопасности и порядка издало указ о закрытии нацистской газеты Völkischer Beobachter и аресте нескольких командиров добровольческих дружин, баварская администрация объявила, что не собирается исполнять ни это, ни другие исходящие из Берлина указания. Напряжение в Мюнхене росло. Куда больше, чем берлинские указы, Гитлера пугало то, что администрация Кара может объявить Баварию независимой и, кто знает, вернуть на баварский трон династию Виттельсбахов. Поэтому он решил, что час великих дел пробил.
Во многих пивных началось усердное опустошение кружек. Возможно, у царя Хаммурапи в незапамятные времена были все основания назначать суровое наказание кабатчику, который дозволял заговорщикам собираться в своем заведении.
Баварская администрация объявила, что в связи с напряженным политическим положением фон Кар выступит в самом большом пивном зале Мюнхена «Бюргербройкеллер» вечером 8 ноября и при этом будут также присутствовать Лоссов и Сейсер. Пивная была основана в 1885 г., а когда в 1920 г. пивоварня Bürgerliches Brauhaus объединилась с Löwenbräu, в пивной стали подавать и пиво под маркой льва. В начале 1920-х гг. «Бюргербройкеллер» служил постоянным местом встречи для активистов нацистской партии. То, что один из собственников Löwenbräu Йозеф Шуляйн был евреем, нацистов в ту пору почему-то не волновало.
В сгущающихся сумерках 8 ноября по улице Розенхаймерштрассе в мюнхенском районе Гайдхаузен в сторону пивной «Бюргербройкеллер» двигался людской поток. В боковых проулках характер движения был иным. Когда после восьми вечера фон Кар начал свое выступление, зал, вмещавший почти 3000 человек, был полон. С улицы кабак взяли в кольцо штурмовики. В 20:45, когда выступление фон Кара перевалило за половину, двери в зал распахнулись. Вошел Адольф Гитлер в черном костюме на полразмера больше, чем нужно, и в криво сидевшем галстуке. Он вскочил на стол, пальнул из пистолета в потолок и потребовал тишины. Следовавший за ним отряд штурмовиков взял публику на прицел и выставил к дверям пулемет. Изумленный фон Кар прервал выступление. В тишине Гитлер спрыгнул со стола, взошел на трибуну, оттолкнул фон Кара в сторону, провозгласил: «Народная революция началась!» – и запретил публике выходить из зала. После чего заявил, что правительство земли Бавария и государственное правительство свергнуты, формируется временное правительство и что полиция и армия перешли на сторону революции.
Затем произошло явление живой легенды: в зал вступил начальник Генерального штаба Германии времен Первой мировой войны, генерал Эрих Людендорф, само воплощение немецкого военного, в начищенных до блеска сапогах и в кайзеровской каске с шипом. Людендорф, которому было 58 лет, тогда в известной степени симпатизировавший нацистам, страдал кальцинозом сосудов головного мозга и, очевидно, не вполне уяснил себе, какое именно мероприятие Гитлер решил украсить его присутствием. Публика, тем не менее, громогласно приветствовала героя войны.
Гитлер, деликатно сославшись на пулемет, попросил сохранять в зале спокойствие и тишину, после чего заперся в кабинете вместе с Каром, Лоссовом и Сейсером для ведения переговоров. Взошедший на трибуну Герман Геринг успокаивал собравшихся и просил их проявить немного терпения: «У нас самые миролюбивые намерения… нет никаких поводов для беспокойства, и пиво у вас есть…» Духовой оркестр заиграл бодрые мелодии, и официанты понесли кружки.
В кабинете Гитлер заявил триумвирату, что они арестованы, и потребовал у них присоединиться к провозглашенной им революции и приступить в составе нового правительства к исполнению обязанностей, которые он им определит. Кар, Лоссов и Сейсер, каждый из которых был дворянином со множеством титулов и приставкой «фон», смотрели на Гитлера так, как только немецкий офицер и аристократ может смотреть на капрала, и дали понять, что они не пойдут ни на какое сотрудничество. Даже пистолет, которым потрясал перед ними Гитлер, никак не повлиял на их мотивацию. С точки зрения революции это было досадным поражением, но Гитлер не позволил себе сомнений. Он вернулся в зал и объявил о формировании нового правительства, которое возглавит он сам. Людендорф становился командующим вооруженными силами. И когда Бавария будет очищена от республиканской гнили, начнется марш на Берлин и превращение этого рассадника чумы в столицу обновленной державы.
Своды пивной сотряс ликующий вопль толпы.
Гитлер снова отправился в кабинет продолжать беседу с Каром, Лоссовом и Сейсером. Через дверь они слышали, что происходило в зале, и поэтому изъявили готовность предстать перед публикой и объявить о согласии с Гитлером. После этого в зале началось буйство. В воздух полетели кружки, оркестр урезал торжественный марш, а самые счастливые пустились в пляс на столах. Только Людендорф выглядел слегка обиженным тем, что новым правителем Германии стал Гитлер, а не он сам.
В городе штурмовики взяли под контроль отдельные важные объекты, и посреди революционных торжеств до «Бюргербройкеллер» донеслась весть о том, что местами происходят перестрелки между штурмовиками и регулярными войсками. Гитлер дал Людендорфу указание стеречь триумвират и отправился выяснять ситуацию.
Когда он вернулся, настроение уже сошло на нет и народ начал расходиться. Находившиеся под арестом правители Баварии тоже спокойно ушли – никто и не попытался им помешать. Этой же ночью они выпустили коммюнике, гласившее, что те обещания, которые, как могло показаться, они дали, у них вымогали под угрозой применения оружия и обещания эти, таким образом, не имеют силы. Красиво начавшись, закончилась революция неприглядно.
На следующий день, 9 ноября, колонна нацистов в составе 3000 человек под сенью знамен со свастикой отправилась от «Бюргербройкеллер» к центру Мюнхена. Колонну возглавлял Гитлер с ближайшими соратниками по партии и отрядом вооруженных штурмовиков. На мосту через Изар они силой убеждения преодолели полицейский заслон, воспользовавшись авторитетом бывшего с ними Людендорфа, однако в центре города на Одеонсплац им преградила путь цепь полицейских с винтовками. Кто выстрелил первым, неизвестно. Все источники сходятся на том, что сперва раздался пистолетный выстрел, после чего обе стороны разрядили винтовки, и в результате на мостовую полегло трое мертвых полицейских и шестнадцать нацистов. При звуке выстрелов Гитлер бросился на землю с такой силой, что вывихнул плечо. Иное зрелище представлял собой Людендорф, который в начале перестрелки не залег, подобно другим, но, звеня орденами, гордо промаршировал сквозь цепь полицейских, пока его через какое-то время не остановили и не препроводили со всей учтивостью в другое место.
