Викинг уронил щит и меч, после чего рухнул сам. Готов.
– Вниз! – гаркнул Хродгейр, помогая Йодуру уделать вражину.
Эваранди подхватил оброненный кинжал и спрыгнул с обрыва – мягкий песок принял его.
Бой у кнорра продолжался, команда Ульфа сражалась по колено, а то и по пояс в воде. Это лишало маневра, река не позволяла двигаться быстро и резко, но то же самое испытывал враг.
По всему видать, у напавших вышла нестыковка – им бы сообща ударить, и сверху, с обрыва, и с того берега, одновременно.
Да вот замешкались – и дали лишний шанс Хродгейру.
Костя пробежал мимо Валерки, деловито обтиравшего меч о штаны мертвяка, сшитые из настоящей парчи, и обогнул убитого Гюрдира – этот греб на корме, напротив Бородина, только у другого борта.
Мигом оценив диспозицию, Эваранди сунул меч в одни ножны, свои, кинжал – в другие, заимствованные, схватился за борт и подтянулся. Выбравшись на палубу «Рататоска», он разбежался в два шага и прыгнул в реку, обрушиваясь на плечи одного из вражин, наседавшего на Хвитсерка.
Плечи викинга выдержали тяжесть в восемьдесят кило, упавших сверху, а вот ноги не устояли – нурманн свалился в воду, а в следующее мгновение Костя, обхвативший его нечесаную голову двумя руками, резко крутанул ее.
Мокрого хруста, о котором читал, он не услыхал, что немудрено в шуме и гаме, а вот викинг обмяк. И, по всей видимости, воду испортил – из-за травмы, не совместимой с жизнью, расслабился сфинктер.
Выхватив меч и отплевываясь, Эваранди зашел с тылу здоровенному детине, что с ожесточением орудовал скрамасаксом, кроя Меченого. Получив от Ульфа несколько ран, он истекал кровью, но упрямо наседал.
Почувствовав, что сзади кто-то есть, детина совершил последнюю в своей недолгой жизни ошибку – оглянулся. И его буйна головушка тут же упала на грудь, держась на одном лоскуте кожи.
Меченый широко улыбнулся Косте, подмигнул и, мощно раздвигая воду, подобрался к двоим, бившимся с Бьёрном Коротышом и Вагном.
Эваранди двинулся туда же, но припоздал – поднимая пенные буруны, выдвинулся Йодур, с ходу уделывая вражину, что донимал Коротыша.
Еще пара секунд – и Бьёрн доконал второго.
Все. Враги кончились.
Люди не сразу это осознали, не сразу перешли от войны к миру – все глубоко дышали, кровь у всех бурлила, накачанная адреналином, а глаза так и шарили вокруг: где враг? А нету!
Истребили.
Медленно выдохнув, Хродгейр сказал:
– Собираем оружие, брони. И ищем судно! Не пешком же они сюда пришли.
Эваранди двинулся с Ульфом на поиски вражеской посудины – собирать трофеи ему было неинтересно. Пускай лучше Роскви поохотится за бонусами, а ему и кинжала довольно. Тем более что ножик не простой – сталь отменная, а рукоятка откована из какого-то темного металла, изображая разъяренную львицу.
Третьим к «поисковикам» присоединился Линду.
– Давайте живее, – сказал на ходу Меченый, – а то, боюсь, те, кто сторожит лодку, или что у них там, захотят смыться!
– Хрен уйдут… – пробурчал Костя и подумал вслух: – Стоянка должна быть где-то недалеко!
Они почесали вдоль берега, но никаких затонов или проток не обнаружили.
– Стой! – поднял руку Линду. – Твоя посмотри.
Меченый пригляделся. Берег тут был низменный, топкий, заросший камышом и высокой травой. Полоса камышей была узка, даже маленький паузок в ней не скроешь, тем более большую лодку, но вот траву пересекал не слишком явный, но читаемый след – словно бревно проволокли. Или лодку.
– Туда! – сказал Ульф.
Осторожно углубившись в прибрежные заросли, шагов через десять Эваранди ощутил под ногами влагу. Это было маленькое озерцо в окружении деревьев. Наполовину спущенный в воду, стоял ушкуй – большая крепкая лодка с изображением медведя на носу.
В ушкуе понуро сидел совсем молоденький дренг. Бесшумно выйдя из хилого ельника, Линду поднял лук. Стрела была положена, но тетиву весин пока не натягивал.
– Привет! – весело сказал Ульф.
Дренг аж взвился от чужого голоса. Не удержался и свалился за борт.
Подскочив в два прыжка, Меченый выудил «стража» и приставил лезвие меча к его кадыкастому горлу:
– Звать как, дружок?
– У-ульф-хам… – просипел тот.
– Ты поглянь! Почти тезки! Ты тут один скучаешь?
– Д-да…
– Точно? Или проверить?
– Т-точно!
– Моя смотреть, – спокойно проговорил Линду. – Никого.
– Вот и ладушки, – проворковал Ульф, неласково улыбаясь. – Когда вас Эйнар послал?
– Позавчера, когда посланец прибыл.
– Какой посланец?
– Н-не знаю, кто-то из местных. Финн какой-то. Он на ихней лодчонке, которая из бересты, приплыл и грамотку Пешеходу отдал. А Эйнар и говорит: погоня за нами, Хродгейр Кривой на охоту вышел, голову мою снять хочет. Дескать, Сиггфрёд весточку шлет из Альдейги.
– Сиггфрёд? Высоконогий, что ли?
– Он самый! Его скейд чинился в Альдейге, почему Высоконогий и отстал. Эйнар велел Сиггфрёду доделать все как надо и догонять караван.
– Вон оно что… И велел вам засаду устроить…
– Ага!
Ульфхам робко улыбался. Видать, надеялся, что все ему простят и живым отпустят. Зря надеялся.
Косте хорошо было видно, как Меченый завел руку за спину, где у него висел нож в чехольчике, вооружился и сделал резкое движение.
Дренг издал долгий сипящий звук, оседая в воду, а Ульф мягко улыбнулся ему, провернул нож, поразивший печенку, и сказал:
– Передавай привет старушке Хель
[37]!
Глава 17. Валерий Бородин. «И аз воздам…»
Ловать, Велесов Затон. 8 июня 871 года
Бородину было стыдно за свои «куркульские» замашки, но он ничего не мог с собой поделать. Да и не хотел особо.
Ну нравились если ему «бонусы»! Он же не грабил кого, а собирал трофеи. А что с бою взято, то свято! Так-то.
Хорошего оружия, по-настоящему ценного, у «засадников» не водилось, а те несколько мечей, что удалось собрать, были дешевыми поделками.
Хороша ли сталь, тут проверяли просто – брали клинок двумя руками, клали на голову и оттягивали вниз, сгибая меч дугой. Если он после этого распрямлялся – хорошее изделие, а когда сгибался буквой «Г»… Ну «г», оно и есть «г».
При тутошних технологиях отковать хороший клинок стоило великих трудов и немалого мастерства. Недаром так ценилась дамасская сталь, которая на самом-то деле вывозилась из Индии, арабы лишь продавали ее в Дамаске, куя мечи из той самой стали «вуц», секрет которой так и не раскрыл никто.
