А здешним кузнецам можно было только посочувствовать – из чего им-то мечи ковать? У металлургов тутошних не получалось даже железо выплавить нормально, температуру не могли поднять до потребного уровня. И получалась крица – получугун. Недожелезо, которое приходилось молотом охаживать, чтобы из губчатой крицы жидкий шлак выплескивался. Та еще работенка.
Зато с бонусами – все как надо! Золото большого жара не требует, и «ювелирка» получается – высший класс. Только что каменья драгоценные здесь гранить не принято, их, наоборот, сглаживают, округлыми делают.
Валерий украдкой полюбовался увесистой пекторалью, украшенной обкатанными рубинами, изумрудами и сапфирами, круглыми и овальными. И еще пяток золотых монет в загашнике.
Неплохо для начала!
Собрав трофеи, выбрали лучшее, то, что можно себе взять или продать на торгу. А тут и Ульф вернулся, за ним Костя шагал и Линду.
– Сиггфрёд Высоконогий за нами следует! – громко сказал Меченый. – Его скейд отстал от посольства, чинился в Альдейгьюборге, а тут мы! Вот Сиггфрёд и послал весточку.
– Ага! – каркнул Хродгейр. – Поня-ятно…
– Ничего вам не понятно! – вдруг парировал Хвитсерк. Резко бледнея, он оглядел всех: – Это я рассказал о вас Сиггфрёду. Подумал, что… а вдруг Эйнар обратно меня возьмет в хирд? А Высоконогий и говорит: ты, дескать, как двинем по Ловати, слушай. Как услышишь крик чайки – прячься!
Все молчали. Одни от неожиданности, другие от неверия.
– Сиггфрёд мне горшочек передал с «каменным маслом», – глухо проговорил сын Торира. – Говорит, вдруг будет возможность такая. Выставят тебя в дозор, а ты головню из костра возьми, облей корму или нос, да и подожги. Вспыхнет так, что хрен затушишь. А мы тебя подберем…
Хвитсерк смолк. Голову он не повесил, смотрел прямо, правда мимо, куда-то на дальние горизонты устремив взгляд. Тишина стояла такая, что Валерий впервые расслышал еле слышное журчание воды.
– А чего ж не пожег? – хмуро осведомился Кривой.
– Тошно стало, – буркнул сын Торира. – Что было у меня с Эйнаром, то прошло, а вы свои. И надо паскудой быть, чтобы… вот так… Короче, делайте со мной что хотите! Ваша воля.
В толпе зароптали, стали переговариваться, а потом Ульф шагнул вперед.
– Я тебя, Хвитсерк, – сказал он серьезно, – знаю как храброго и умелого воина. А то, что ты искал где лучше… Что ж в том худого? Вот только в предателях я тебя числить не собираюсь. Если бы ты нас не предупредил, многие бы полегли. И я это помню.
– Я не виню тебя, Хвитсерк, – спокойно проговорил Хродгейр. – Да, ты совершил большую ошибку, но вовремя опомнился. Ежели бы ты поступил так, как сговаривался с Высоконогим, Эйнар тебя наверняка вернул бы к себе, еще и золотишка бы отсыпал – за верную службу. А ты то золото променял на дружбу. Стало быть, в самом тебе гнильцы нет, а что было – прошло. Это не значит, что ты прощен. Нет. Сослужишь службу мне, нам, и все будет забыто.
– Я согласен! – выдохнул сын Торира.
– Вроде как варяги жалуют. – Йодур глянул на север из-под руки.
– А не Сиггфрёд? – Кривой прищурил свой глаз.
– Не-е… Евойного «Черного лебедя» я мигом распознаю – черный верх, белый низ… Халег Ведун это, его скейд.
– Русы говорят – скедия.
– Один хрен…
Завидев «Рататоск», варяги заработали веслами энергичнее, а когда подплыли, сошли на берег, перемешались с викингами – многие тут были знакомы, бывало, что и в походы вместе хаживали.
Халег Ведун только головой покачал, узнав о засаде.
– Да-а… – протянул он, потирая щеку, да так, что челюсть выпятилась. – Так что? Вдогон двинем?
– А зачем? – усмехнулся Хродгейр. – Место здесь хорошее, испробованное… «Черного лебедя» встречал?
Халег кивнул.
– Обошли мы его на Ильмерь-озере. Досюда дойдет только завтра с утра. Не ночью же плыть.
– А ничего, мы подождем!
– Что задумал, Хродгейр?
– А ты считай. Эйнар вышел на четырех скейдах – кнорры я не считаю. Один из скейдов – это «Черный лебедь». Ежели мы этой птичке все перышки вырвем, у Пешехода останется только три скейда!
– Я тебя понял… – протянул Ведун.
– Поможешь? – прямо спросил Кривой.
– Для того и послан, – улыбнулся Халег.
И викинг крепко пожал руку варягу.
* * *
Все приуготовления закончили до темноты. И «Рататоск», и «Рарог», скедию Ведуна, отвели дальше по течению, за поворот, благо Ловать была щедра на извивы.
Убитых «киллеров» собрали наверху, веревками притянув к соснам, чтоб не падали. Еще и копья привязали к мертвым рукам.
Смотришь с берега – полное впечатление, что живые стоят.
Неподалеку от кнорра и скедии, ставших на якоря, собрали огромную кучу валежника – если запалить, будет полное впечатление, что «Рататоск» горит, побитый и обобранный.
А близняшек и Роскви послали вниз по течению – они должны были сообщить о приближении «Черного лебедя».
Удалившись на добрую версту, дозорные устроились в удобном местечке, где река поворачивала, открывая прямой участок русла.
– Хорошо видать! – ухмыльнулся Хадд.
– Ага! – жизнерадостно согласился Вагн.
Бородин подумал, что этим двоим и коллектив ни к чему, им и так хорошо – живут себе, припеваючи дуэтом, и не парятся.
Расслышав шаги за спиной, Валерка оглянулся – и растянул рот до ушей. Их догонял Костя.
– Меня Йодур послал! – сказал Плющ. – Говорит, две парочки лучше, чем полторы!
– Эт точно! – охотно согласился Роскви.
Они долго молчали, думая каждый о своем, а потом Костя сказал:
– Знаешь, я как-то не воспринимаю это время. Мне все кажется, что вокруг меня какой-то спектакль затеяли.
– Угу. Из жизни варягов! И викингов. У меня та же фигня. Это все мозг чудит, боится, что мы чокнемся!
– Есть с чего.
– И я о том же. Гляди, что надыбал!
– Бонусы? Правильно! Пора тебе дачу купить.
– Фигушки! Только огорода мне и не хватало. Слушай, а что дальше-то?
– В смысле?
– Ну вот мы освободим Эльвёр, и ты с ней… Что? Женишься?
Плющ вздохнул:
– Знать бы… Из Константинополя мы уйдем в Интермондиум. А дальше… Да тролль его знает! Жениться… Не чувствую я в себе особого позыва к семейной жизни, понимаешь? Да и потом где свадьбу устраивать? В Сокнхейде? Не спорю, Хродгейр расстарается, выделят нам покои… И что? Мне туда, в смысле – сюда, на всю жизнь переселяться? Я вообще-то программист, а тут если что и хакают, так чужие головы. «Хэ-эк!» – и башка долой. В принципе, знаешь, я всегда хотел сходить в такой вот поход, мечта такая была дурная. И вот…
