Перспектива выпить и закусить вдохновила и Бородина. Но Валерка, отслеживая возможное появление Кости, стал примечать некоторые странности.
Проскакал всадник, оружный и беспокойный. Потом еще один.
Тетки на базаре оживленно зашушукались, подхватились и вразвалочку домой потопали.
Трое здешних бойцов, закинув щиты на спину, шли, оглядываясь и заметно нервничая. Атмосфера стала накаляться, а Роскви понять не мог, что, собственно, происходит.
Варяги смолкли, тоже почуяв непорядок.
Улица опустела, и послышался топот копыт. Три всадника в полном боевом выехали из какого-то кривоколенного проулка. Варяги молча расступились, давая проезд конникам, но те остановились, и старший, который гарцевал посередине, привстал на стременах.
– Бросай сброю! – заорал он. – Живо!
– А не пойти ли тебе в задницу, служивый? – вежливо поинтересовался Свенельд, развязывая тесемки на ножнах
[53].
Всадник не сдержался и бросил коня на варяга. Свенельд мягко отскочил в сторону, выхватывая меч, а Роскви, не задумываясь, вооружился ножом.
Нырнув под копье, он чиркнул острым лезвием по подпруге, и та лопнула. Седло тут же съехало набок и рухнуло в пыль вместе с седоком, нелепо взмахнувшим руками.
Гуда тут же «подшутил» еще над одним кавалеристом, чей конь перетаптывался рядом, – выбил его ногу из стремени, да и «помог» спешиться. Конник заорал, теряя равновесие, и кувыркнулся наземь рядом с начальством.
Оставшийся третий решил не связываться, осадил коня, поворотил, да и ускакал. За подмогой, видать.
Старший уже вспрыгивал из положения лежа, да так и застыл в полуприседе – кончик меча Свенельда щекотал его нос.
– Ты чего так возбудился, служивый? – ласково спросил варяг. – Али мы тебе не любы? Идем себе, никого не трогаем… Чего пристали-то? Не слышу!
Резкий тон заставил конника дернуться. Мешая во взгляде испуг и ненависть, он ответил:
– Не велено пускать варягов на Гору.
– А чего мы там забыли? На хрен она нам сдалась, ваша Гора?
– Рюрик послал вас убить князя Дира!
Свенельд сплюнул и убрал меч:
– Дурак ты, и князь твой – дурило.
Оглянувшись, Счастливый сказал:
– Двигаем к кораблю, ребята!
Но было уже поздно – по Боричеву току уже приближался десяток конных, еще столько же выезжали справа и слева, протиснувшись узкими переулками. Окружили.
– За мной! – крикнул Свенельд, с размаху вынося плетеную дверь и скрываясь в недрах какого-то сарая, забитого старыми седлами да рваной сбруей.
Валерка бросился следом, перескакивая через дырявые корзины, и вынесся через дверь напротив в небольшой садочек. Конник с гиканьем направил скакуна, тот почти перепрыгнул тын, задевая его задними ногами, и сверзился на грядки. Всадник вылетел из седла.
Тут же над плетнем возник лучник, оттягивая тетиву, но швырковый нож, пущенный Либиаром, вошел стрелку в глаз по самое колечко. А ты не балуй!
– Гуда!
Печник на бегу сорвал со стонущего конника саадак – колчан со стрелами и лук в комплекте. Два в одном.
– Уходим!
Валерка оглянулся. Варяги выбегали из сарая шорника, а славины уже ухали, топорами прорубая плетеный тын.
– Чтоб вас… – ругался Фарлоф.
– Отдохнули, называется! – пробурчал Лидул, делая ноги.
– Зато размялись! – обронил Рулав. – Роскви! Чего стоишь?
– Морду хочу набить!
– Кому?
– Да мне без разницы!
– Лошадей не обижай!
Валерий дождался, когда из сарая полезет пехота, и от души врезал пяткой тому, что лез первым. Второй повалился по принципу домино, а третий ужом проскользнул и тут же нарвался на прямой в челюсть – аж развернуло его. А ты не лезь!
Заржали кони, и Бородин помчался за варягами. Когда он перепрыгнул плетень, то увидел лишь замыкавшего – это был Свенельд, и он махал рукой – быстрее, мол.
Валерий припустил, чуя за спиной нараставший топот.
– Куда теперь?
– Не знаю! Гуда знает!
– К реке?
– Туда никак!
Обежав покосившийся амбар с большими бочками по углам – меры противопожарной безопасности, – Бородин вырвался к большой недостроенной избе, что занимала пригорок, обрывавшийся к речке Глубочице.
Изба была сложена из толстых бревен, возвышаясь на четыре венца. Уже и оконные проемы намечены были и место под крыльцо.
– Сюда! – крикнул Гуда, высовываясь из-за верхнего венца.
Он тут же спрятался, и вовремя – в бревно воткнулась стрела, дрожа оперением.
Роскви добежал, подпрыгнул, ожидая стрелу в мягкое место, не дождался и перекатился за стену. Тем же манером спрыгнул Свенельд.
– Все живы-здоровы? – осведомился он.
– Да мы только начали… – прогудел Фарлоф, пробуя тетиву трофейного лука. – Хорош…
– Хазарский, – заявил Либиар со знанием дела. – Тугой.
– Да уж.
– Сейчас проверим…
Наложив стрелу, Железная Рука поставил ногу на поперечную балку, напрягся, выпрямился и выстрелил.
Тетива прогудела басовой струной.
Фарлоф опустился, довольно пробасив:
– Вошла по самое перо!
– Стрел маловато будет, – озаботился Гуда.
– Да это ладно, – отмахнулся Свенельд. – Другое плохо – щитов мы не взяли. Эти как пойдут навесом…
– Чё это не взяли? Прихватили мы парочку.
– И я один.
Роскви обошел «крепость». Крепкий фундамент, насухую сложенный из камней, был ему по пояс, бревенчатые стены скрывали с головой даже рослого Лидула.
Все были вооружены, однако мечи – это для ближнего боя, а луков было всего три да еще два копья. Слабенький арсенал, чтобы осаду держать.
Валерий присел, выглядывая в маленькое оконце-продых. Славины скакали кругом, пешие прятались за деревьями, но в атаку идти никто не спешил.
– Чего там? – склонился к нему Свенельд.
– Кружат.
– Гаденыши… Фарлоф! Займешь во-он тот угол. В оконце поглядывай. Ежели кто приблизится, шагов на десять хотя бы, – снимай!
– Ага!
– Гуда, ты с луком будешь?
– Не, пусть лучше Дровосек. Он метче.
