Я всегда пугаюсь, когда кто-то делает всеобъемлющие заявления вроде «Изменения образа жизни могут остановить рак», но особенно тревожно они звучат, когда их делают люди, считающиеся ведущими экспертами. Да, я готов согласиться, что образ жизни может повлиять на исход заболевания, даже рака, но на данный момент никаких четких доказательств этому нет. А вообще – давайте-ка я зайду еще дальше и задам вопрос: это исследование действительно рассматривало именно факторы, связанные с образом жизни? Кто определяет, что такое «образ жизни»? Я лично насчитал пять лекарственных средств (витаминов и пищевых добавок), прописанных экспериментальной группе. Еще сильнее меня обеспокоило то, что участникам экспериментальной группы давали витамин E, хотя сейчас есть данные, подтвержденные крупномасштабными исследованиями, которые показывают, что прием витамина E повышает вероятность рака простаты. Одно совместное исследование, проведенное несколькими онкоцентрами под руководством специалистов Центра исследования рака имени Фреда Хатчинсона, показало, что прием высоких доз селена и витамина E повышает риск развития тяжелого рака простаты [11]. Эти результаты, опубликованные в 2014 в Journal of National Cancer Institute, получены на основе данных Исследования профилактики рака при помощи селена и витамина E (Selenium and Vitamin E Cancer Prevention Trial, или SELECT), хорошо продуманных испытаний, проведенных кооперативной группой исследователей рака SWOG; в них участвовало 35 000 мужчин. Ученые – организаторы исследования хотели узнать, защищают ли высокие дозы витамина E (400 МЕ в день) и/или селена (200 мкг в день) мужчин от рака простаты.
Испытания начались в 2001 году и должны были продлиться двенадцать лет. Но их прервали раньше, в 2008 году, потому что никакого защитного эффекта от селена не обнаружилось, а от витамина E риск и вовсе, похоже, увеличивался. Впрочем, несмотря на то что участники испытаний перестали принимать витамины, исследователи продолжили следить за их здоровьем. Через два года у тех, кто принимал витамин E, риск рака простаты повысился на статистически значимые 17 %.
Давайте посмотрим на еще одно исследование, довольно свежее и вызвавшее немалое раздражение в моей отрасли медицины после публикации. Достаточно прочитать заголовок от пиар-департамента Университета Джонса Хопкинса, чтобы понять почему: «Исследование показало, что главную роль в раке играют неудачные случайные мутации» [12].
Ограниченная видимость
В начале 2015 года, когда все еще приходили в себя от новогодних праздников, вышло исследование математика Кристиана Томазетти и онколога-генетика Берта Фогельштейна из Университета Джонса Хопкинса, где говорилось, что две трети случаев рака можно объяснить «неудачным стечением обстоятельств» – случайными мутациями, накапливающимися в здоровых стволовых клетках [13]. Иными словами, сообщила пресса, рак появляется по большей части случайно – произвольные, необъяснимые мутации приводят к нему намного чаще, чем все факторы окружающей среды и генетики, вместе взятые (так что валяйте, ешьте дальше свои чипсы, курите и избегайте физических нагрузок). Кроме того, на основе их данных выходило, что некоторые раки в принципе невозможно предотвратить и единственный способ их победить – как можно более раннее обнаружение. Естественно, подразумеваемый смысл исследования многих возмутил. Томазетти и Фогельштейна обвинили в том, что они сосредоточили усилия на редких видах рака, при этом не упомянув несколько распространенных видов, которые по большей части вполне предотвратимы. Международное агентство исследований рака, подразделение Всемирной организации здравоохранения, опубликовало пресс-релиз, в котором сообщалось, что оно «совершенно не согласно» с результатами исследования.
Чтобы прийти к своему выводу, Томазетти и Фогельштейн использовали разработанную ими статистическую модель, основанную на известной частоте деления клеток в тридцати одном типе тканей. В основном они фокусировались на стволовых клетках. Напомню: это маленькие специализированные «материнские» клетки, содержащиеся в каждом органе или ткани. Они размножаются, замещая собой клетки, которые умирают или погибают от износа. Лишь в последние годы подобные исследования стали возможными благодаря прогрессу в биологии стволовых клеток. Клетки при делении должны копировать свою ДНК, а ошибки в этом деликатном процессе, как вы уже знаете, могут привести к неконтролируемому росту, который вызывает рак.
Ученые хотели ответить на следующий вопрос: увеличивает ли более высокая частота деления стволовых клеток риск развития рака – просто потому, что появляется больше пространства для ошибок? Доктор Фогельштейн, один из самых плодовитых и уважаемых исследователей рака в Университете Джонса Хопкинса, сказал, что вопрос о причинах появления рака беспокоит его не одно десятилетие – с тех самых пор, как он в молодости работал интерном и одним из первых его пациентов стала впечатлительная четырехлетняя девочка с лейкемией. Ее родители, как и любые обеспокоенные родители больного ребенка, хотели узнать, откуда же взялась болезнь. Он не знал, так что не смог дать более-менее резонного ответа. Ему потом не раз задавали этот тяжелый вопрос – и пациенты, и члены их семей, особенно родители больных раком детей. Иногда родителей, чьи дети умерли от рака, может утешить знание, что это произошло случайно, они вообще ничего не могли сделать, и ребенок получил болезнь не от них по наследству. Но рак у детей, возможно, работает совсем иначе, чем у взрослых. Дети за свою короткую жизнь просто не успевают набрать факторов риска для генетических мутаций, вызывающих рак. Так что их раки, скорее всего, отличаются от раков большинства взрослых.
Это было далеко не первое открытие, что в разных тканях рак развивается по-разному. В конце концов, вы вряд ли слышали о людях, скажем, с раком уха или сердца. Рак стенки тонкого кишечника встречается втрое реже, чем опухоли мозга, несмотря на то что клетки, устилающие тонкую кишку, подвергаются воздействию намного большего числа токсинов, вызывающих клеточные мутации, чем клетки мозга, в основном защищенные гематоэнцефалическим барьером. Так как же объяснить такое несоответствие?
Еще более ста лет назад обнаружили, что в некоторых тканях рак развивается намного чаще, чем в других. Но мы не знали, почему это так, и не могли назвать причины. Это наблюдение вдохновило Томазетти и Фогельштейна копнуть глубже и попытаться понять, почему, например, риск рака толстой кишки в 24 раза выше, чем риск рака тонкой кишки. Они обнаружили, что в толстой кишке больше стволовых клеток, чем в тонкой кишке. Более того, стволовые клетки толстой кишки делятся в четыре раза чаще, чем тонкой. Это отношение между частотой деления стволовых клеток и риском рака наблюдается и во многих других тканях. К сожалению, в их анализ не были включены два самых распространенных типа рака – рак груди и простаты, – потому что информации о частоте деления стволовых клеток в этих тканях было недостаточно; из-за этого упущения их многие раскритиковали.
Что интересно, они также отметили, что некоторые раки, например легких и кожи, развиваются чаще, чем можно было бы предположить по частоте деления стволовых клеток. Но это не неожиданность, учитывая, какую роль играют в развитии этих раков внешние силы – соответственно, курение или ультрафиолетовое излучение от солнца. Другие раки, более распространенные, чем можно было бы ожидать, оказались связаны с генами, которые вызывают рак – это опять-таки объясняет неожиданную разницу. Доктор Томазетти использовал хорошую аналогию, описывая результаты в приложении к исходному пресс-релизу Университета Джонса Хопкинса, наделавшему столько шума: риск развития рака похож на риск автомобильной аварии. Чем дольше вы водите машину или чем длиннее поездка, тем выше вероятность несчастного случая. Но вместе с этим действуют и другие силы, которые увеличивают и/или усугубляют риск, в частности факторы окружающей среды вроде ужасной погоды или плохих дорог (вредных привычек), а также дефекты самой машины (плохие гены). Исследователи наконец-то сумели сформулировать, что же хотели изначально сказать, в следующем заявлении.
