– Мне нужно знать, где находятся Гектор и Арон. Дайте мне их координаты, и я обещаю, что ни с кем ничего не случится.
Он вытер рот, пораженная артрозом рука опустилась на колено, на всеобщее обозрение.
– Я не знаю, где они, – сказала София.
Заскрипел паркет.
– Можете узнать?
– Нет.
Ральф Ханке откинулся назад на спинку дивана, заметил, что видна больная рука, и спрятал ее.
– Не думали ли вы, что ведете себя нелояльно, когда ехали сюда, действуя за спиной у Гектора и Арона? – спросил он.
София молчала.
– Или нет? Вы не действуете у них за спиной?
Она продолжала молчать.
– Он жив?
София кивнула.
– Как мне убедиться в том, что это правда?
Вопрос на самом деле был риторическим, поэтому ответ Ральф не получил.
– София, что вам нужно, чтобы Гектор сдался нам?
– Ничего.
– Что означает?
– Ничего. Я не могу это сделать.
– А что можете?
– Я могу дать вам больше, чем вы получили бы, если б захватили компанию сейчас. Если у вас есть терпение и вы готовы подождать.
– Как долго?
София с грустью на лице пожала плечами.
– Что-нибудь еще? – спросил Ханке.
Бессознательно крутя кольцо на безымянном пальце правой руки, она тихо выдавила:
– Нет, больше ничего.
– Вы пошли на огромный риск, приехав сюда, – сказал он.
На этом встреча закончилась. Роланд поднялся, показав жестом, чтобы она следовала за ним к выходу.
На улице ждала машина. София села на заднее сиденье.
Роланд Генц вернулся в комнату.
– Какая у нее роль во всей этой истории? – спросил Ральф.
Вопрос несколько секунд крутился в голове у Роланда, который снова сел в кресло. Но вместо ответа он задал еще один вопрос:
– Сегодня говорил Гектор? Это его слова мы слышали?
Ральф задумался.
– Нет, как я понял.
– А кто тогда? Арон? Она сама?
Роланд с Ральфом углубились в размышления, но так и не нашли ответ.
– Ее сын? – спросил Ральф.
– Альберт.
– Кроме него, у нее никого нет?
– Нет…
Ральф думал, глядя в одну точку.
– Все дети, – шептал он сам себе.
Потом очнулся от мыслей.
– А о чем она просила-то? – спросил он.
– Она просила об отсрочке, – ответил Роланд.
Мысль обрела форму.
– Знают ли они о том, что мы в курсе? – спросил Ральф.
– В смысле?
– Знают ли они, что мы знаем? Что знаем о них больше, чем они о нас? Что мы нашли сына Гектора, что мы знаем, как выглядит группировка, что дела у них не продвигаются?
– Нет, не думаю.
– Но позже, сегодня вечером они узнают?
– Да, Ральф, вечером узнают.
Ханке провел рукой по волосам, Генц сделал то же.
– Коен справится? – спросил Ральф.
– Должен.
– Он дурак?
– Относительно.
– Но?..
– У него какой-то идиотский отцовский комплекс. Хочет получить наше расположение, хочет одобрения, признания.
– Дай ему это. Позвони, объясни, помоги, – сказал Ральф.
– Хм. Может, подключим Карлоса? – спросил Роланд.
Вопрос отвлек Ральфа от мыслей.
– Давай…
Генц встал с кресла, прошел по комнате и открыл дверь в соседнее помещение. Ральф слышал обрывки слов Роланда. Потом он вернулся и направился к креслу. За ним шел Карлос Фуэнтес – крупный, лысый, в расстегнутой белой рубашке и широких льняных штанах, босиком. Он сел на диван прямо напротив Ральфа, на то место, где только что сидела София. Одну руку Карлос закинул на спинку. В нем было что-то самодовольное, как будто он здесь играл главную роль.
– Что скажешь? – спросил Генц.
Карлос пожал плечами, больше чем нужно, словно этот вопрос вообще не имел ответа.
– Она по собственной инициативе приехала?
Карлос Фуэнтес сильно исхудал – не столько телом, сколько лицом. Кожа обвисла, под глазами синяки, морщины мелкие, но повсюду.
– Сомневаюсь, – ответил Карлос.
– Почему сомневаешься? – Роланд говорил монотонно и без эмоций.
Карлос развел руками. Еще один преувеличенный жест.
– Медсестра? Гектор был в нее влюблен. Она тоже находилась в ресторане, когда прозвучали выстрелы.
– Нет, она приехала не по собственной инициативе.
– Почему ты так думаешь?
– Никогда не видел Гектора влюбленным ни в кого, кроме нее. Они близки; это он отправил ее, я не сомневаюсь.
– Зачем? – спросил Генц.
– Ты же сам видел. Она угрожала? Нет, вела себя осторожно, спокойно и осмотрительно.
– Зачем? – Роланд был невозмутим.
– Затем, что им нужно время. Она прямо сказала об этом.
– Получим ли мы от них что-нибудь?
Одну руку Карлос держал под рубашкой и поглаживал свою широкую холодную грудь.
– Нет, – ответил он.
– Почему?
– Я вам уже сто раз говорил почему.
Он был резким и грубым, испанец.
– Потому что Гектор не выдает себя? – спросил Роланд.
Карлос кивнул и повторил, понизив голос:
– Потому что Гектор не выдает себя.
– Но, может, он мертв? Возможно, всем управляет Арон? Или кто-то другой? – спрашивал Генц.
Карлос надменно улыбнулся, будто бы думал, что все заданные ему вопросы стали следствием его уникального интеллекта.
– Какая разница?
Ральф Ханке больше не хотел сидеть и слушать этого человека. Он встал и вышел из гостиной. Роланд поступил точно так же. Ни один из них даже не взглянул на Карлоса Фуэнтеса.
Роланд остановился на полпути.
– Сегодня тебя перевезут, Карлос. В доме больше небезопасно. Собирайся, за тобой приедут через десять минут.
Их шаги в прихожей у входной двери стихли.
– Мне все равно не нравилась еда! – прокричал Фуэнтес.
Он хотел немного пожаловаться, это выходило непроизвольно – такой уж человек был этот испанец. Мужчины, как обычно, проигнорировали его слова. Входная дверь захлопнулась с громким стуком, и стало тихо.
