Затем она переключила внимание на испуганные лица сидящих внутри людей. Потом снова на Зивковича. Он перестал ползти и просто лежал на полу, как раненый тюлень, сорвав балаклаву с головы. Антония заметила у него на лице безутешную гримасу. По-видимому, он смотрел на кассиршу. На ней было платье василькового цвета. Она сильно обмочилась. Хокан Зивкович что-то сказал ей, засунул дуло пистолета в рот и спустил курок. Стена за ним стала красной. Звук выстрела долетел до Антонии через полсекунды. Кассиршу вырвало.
* * *
Антония позвонила Ульфу. Он был свободен, занимался стиркой, у него сегодня вечерняя смена. Они встретились в прачечной; когда Антония вошла, он гладил свои футболки. Действо развернулось на сушильной машине. Оно длилось сто двадцать секунд. Они переводили дух в объятиях друг друга: она – сидя, он – стоя. Антония хотела задержаться в его руках, просто побыть так некоторое время. Но такой договоренности у них не было. Ульф отступил.
* * *
Майлзу повезло, что он смог найти полицейскую машину. Большинство отправили на драму с заложниками на Свеавэген. Впереди Толстый и Тонкий. Ингмарссон не знал их имен, но его это и не заботило. Два копа в форме: один крупный с двойным подбородком, другой маленький и щуплый.
Ингмарссон сидел на заднем сиденье и снова просматривал бумаги. Личность мужчины, которого он должен забрать в аэропорту Арланда, не установлена. Отпечатки пальцев, пробитые мексиканцами по базе, совпали с данными в Интерполе, затем были перенаправлены в Европол, затем автоматическая ссылка на подпись – в данном случае к номеру дела Майлза, связанному с расследованием «Трастена», и оттуда прямо на электронный адрес Майлза Ингмарссона, так как он значился как следователь.
Мужчина мог быть кем угодно – гостем, который ел в ресторане «Трастен» сто лет назад, официантом…
В камере предварительного заключения в аэропорту было мрачно. В тюрьмах всегда так, какими бы они ни были. Дежурила девушка в темно-синих брюках и светло-голубой рубашке. Она была немногословна – показала обилие документов, лежащих на столе, и оставила Майлза. Он подписал все одним махом.
Девушка вернулась с крепким загорелым сорокалетним или около того блондином в наручниках.
– Спасибо, – произнес Майлз, подхватив его под руку у плеча, и вывел мужчину из камеры.
Пока они шли к полицейской машине, над их головами шумел самолет.
– Майлз Ингмарссон, сержант полиции, – пытался перекричать шум Майлз.
Мужчина не ответил.
Парни в форме сидели в машине и ели мороженое в разгар зимы.
– Тогда поехали! – сказал Толстый.
Они протиснулись через автомобили такси и направились к шоссе. По радио играл тяжелый рок. На шоссе Толстый прибавил звук.
– Убавь, – буркнул Майлз.
Толстый перевел взгляд с дороги на зеркало заднего вида.
– Что?
– Убавь звук! – повторил Ингмарссон.
Толстый убавил.
– Я просто не услышал, что вы сказали.
– Вы?
– Ну, то есть ты.
Дальше события развивались стремительно. Громкий крик Тонкого, короткое ругательство Толстого и сильный рывок, когда их машина резко затормозила. Майлза швырнуло вперед, он повис на ремне безопасности, пытаясь разглядеть через переднее стекло, что случилось. Майлз смог увидеть, что они влетели на участок ремонта дороги, выгороженный из левой полосы прямо посреди шоссе. Несколько желтых конусов, ограничительные ленты – все выглядело непрофессионально. Правую полосу перегораживал микроавтобус.
Столкновение было неизбежно. Полицейская машина врезалась в микроавтобус, немного протащив его вперед. Стекло разбилось и разлетелось по сторонам, металл покорежился. Кто-то закричал. Приборная панель выгнулась и с грохотом треснула. Запах гари, что-то едкое, похожее на кислоту… Микроавтобус отскочил от полицейской машины и перевернулся. Скорость упала. Через сетку треснувшего стекла Майлз нечетко видел мир снаружи. Они скользили вперед по шоссе, к правой обочине. У него на мгновение появилась надежда, что все будет хорошо, что они справятся. Но что-то стремительно неслось сзади. Дьявольский звук, длинный гудок вместе с пронзительным визгом шин, резко тормозивших на большой скорости. Майлз напрягся. Потом было столкновение. Словно взрыв… оглушительный… и в ту же секунду – огромная сила, прокладывающая путь сквозь машину. Всех пассажиров бросило вперед… Майлз на секунду стал невесомым, а потом стремительно полетел…
Водитель второй машины, пробив их заднее стекло, какой-то частью тела ударил Майлза в затылок и приземлился на приборную панель между полицейскими.
Полицейский автомобиль выскочил на обочину и в конце концов остановился на склоне носом вниз. Потом наступила полная тишина.
Тикающий звук, возможно, от поворотников или от тепла разогретого двигателя, ветер мирно дул в разбитые окна покореженной машины, Толстый и Тонкий, стонущие от боли. И больше ничего… почти покой.
Ингмарссон висел на ремне, наклонившись вперед. Краем глаза он видел, что к машине идут двое мужчин. Они были вооружены. Он был без оружия. Майлз хотел предупредить полицейских впереди, но не мог выговорить ни слова, не мог дышать. Что-то мешало доступу воздуха. Майлз стукнул Тонкого по плечу. Тот сидел, уронив голову и не реагируя. Мужчины приближались к машине каждый со своей стороны.
Загорелый парень рядом с Майлзом высвободился из ремня, взглянул на него.
– Ты в норме? – спросил он.
Майлз догадался, что, наверное, у него синее лицо.
– Что с тобой?
Майлз поднял подбородок, показал на шею. Воздух кончился. Он закрыл глаза, задыхаясь. Так выглядит приближение смерти. Звуки стали приглушенными, мир – темным. Ингмарссон не хотел уходить. Он начал дергаться, тело требовало кислорода, дрожь перешла в сотрясения. В какой-то момент Майлз потерял сознание.
* * *
Майлз открыл глаза. Он лежал около машины, кашляя и хватая ртом воздух. Загорелый парень сидел на нем верхом.
– Отлично! Думал, ты умрешь там, – белозубо улыбнулся он и похлопал Майлза по плечу. – Приму это в качестве вознаграждения.
Он звякнул ключами от наручников Ингмарссона, встал и быстро ушел.
Майлз повернул голову и взглядом проводил его и двух других мужчин, быстро удалявшихся от полицейской машины. Он глубоко и медленно дышал, потом перевернулся на спину, посмотрел на небо, увидел густые белые облака на голубом небосклоне и осознал, что жизнь кончена. Что он не хочет, чтобы так было, что он ничего не успел. Он же только что встретил Санну…
* * *
Согласно расчетам, полицейская машина должна была успеть затормозить. Но этого не случилось.
Сидя в автомобиле, София видела через заднее стекло произошедшую аварию: как полицейская машина врезалась в фургон, и в тот же момент в них въехали сзади.
