После трех гудков трубку взял мужчина, произнеся немецкое «алло».
– Клаус? – спросила она.
– Кто это? – поинтересовался он на немецком.
– Друг из прошлого, – тихо сказала София по-английски.
– Клауса здесь больше нет, – по-английски сказал мужчина.
– Вы не знаете, как я могу с ним связаться?
– Он умер, – голос тихий. – С кем я разговариваю?
Несколько секунд тишины.
– Что случилось?
– Его убил рак.
Внезапно София ощутила горе. Она видела его перед собой. Клаус Кёлер. Жилистый, опасный, необычный… и сентиментальный. Весь он сплошной парадокс. Она отвезла его в больницу, когда Арон Гейслер выстрелил ему в живот.
Позже вытащила еще одну пулю из его плеча. Клаус дал ей обещание, после того как они с Михаилом Асмаровым в определенном смысле спасли жизнь Йенсу в «Трастене». «Ты дважды спасла мне жизнь», – сказал тогда Клаус, написал свой номер на ресторанной салфетке и вышел.
– Когда? – спросила Софи.
– Два месяца назад.
– Он долго болел?
– Да. Но болезнь обнаружили слишком поздно.
– Кто вы? – спросила она.
– Меня зовут Рюдигер, я жил с Клаусом.
– Мои соболезнования, – ее слова прозвучали неестественно.
Пауза.
– У вас случайно не скандинавский акцент? – спросил он.
– Да…
– Думаю, я знаю, кто вы.
– Кто?
– Вы – женщина, которая помогла ему, медсестра. Не так ли?
Она промолчала.
– Спасибо, София, – он сказал это так, как будто они были знакомы.
Прошло несколько секунд, прежде чем мужчина вновь заговорил.
– Что вы хотели от Клауса?
– Попросить помощи, – глухо произнесла она.
– В чем?
– Уже неважно.
Нервная тишина.
– Прощайте, – сказал Рюдигер и положил трубку.
* * *
Майлз спустился в помещение стрип-клуба. Тут и там сидели несчастные одиночки в ожидании утреннего шоу.
Он, как сомнамбула, проник за занавеску – туда, куда таким, как он, вход запрещен.
Навстречу ему в коридор, стуча шпильками, вышла ярко накрашенная женщина с огненно-рыжими волосами, в лакированных сапогах, кожаном корсете и с плеткой в руке.
– Не подскажете, где я могу найти Санну? – спросил он.
– Вам нельзя здесь находиться, – она говорила с финским акцентом.
– Не подскажете, где я могу найти Санну? – повторил он свой вопрос.
– Что-что?
– Мне нужно найти ее.
Женщина замерла и окинула Майлза взглядом с головы до ног. Ее вид говорил о том, что она превосходит Ингмарссона, во всем и всегда.
– Хотите найти Санну?
Он кивнул.
– Вы сюда регулярно ходите?
Снова кивок.
Женщина в коже немного оживилась.
– Ну да, конечно! Мы всегда даем адреса друг друга клиентам, которые пялятся на нас днями напролет. Все мы просто мечтаем о том, что кто-нибудь из вас однажды заметит нас и пойдет на контакт.
Ее финский акцент делал сарказм еще язвительнее.
– Я знаком с ней, я хочу поговорить.
Женщина смотрела ему прямо в глаза. Он отвел взгляд, вытащил бумажник и показал ей полицейское удостоверение.
– Это не упрощает дело, – сказала она.
Осознав бессмысленность своего поступка, Ингмарссон убрал удостоверение.
– Если встретитесь с ней, скажите, что Майлз ее ищет.
Он повернулся и пошел.
Голос финки у него за спиной.
– Как вы знаете Санну?
Майлз остановился и обернулся.
– В смысле?
– Насколько близко вы знакомы?
Майлз задумался.
– Довольно близко.
Она выдержала паузу.
– Мы живем вместе.
– Это ничего мне не говорит. Расскажите что-нибудь о ней.
– Я должен о ней что-то сказать?
Она знала, что он услышал ее, поэтому промолчала.
– Она хорошо готовит, – сказал он, почувствовав, как бесцветны его слова.
Равнодушный взгляд женщины в коже подтвердил его чувства.
– Она любит комедии, – пробормотал Майлз. – Зажигает свечи, покупает цветы, когда может. Одна и в хорошем настроении напевает шведские хиты.
Майлз копался в памяти; в его сознании всплыли новые картины.
– У нее аллергия на никель. Она сильно бьет меня по плечу, когда смеется, она хорошо говорит по-французски, красивое произношение…
Он пожал плечами; вся ситуация казалась ему глупой.
Финка и бровью не вела; словно в ней засела какая-то обида, словно она давала ему последний шанс. Майлз почесал голову.
– Она выросла с мамой и папой в Мальмбергет, они были убежденными коммунистами, – сказал он и потер шею. – Санна считает, что они ее любили, но из-за своей политической борьбы забывали о ней в определенные периоды…
– Она в больнице Сёдершюкхюсет, – перебила женщина.
Майлз поднял глаза.
– Что?
Она знала, что он услышал.
– Ее бывший вчера подкараулил ее после работы. Он сильно избил ее.
Она ушла, а Майлз пытался осмыслить услышанное.
– Кто… как его зовут, бывшего? – выдавил он из себя.
Финка остановилась и обернулась в сомнениях.
– Роджер Линдгрен, – ответила она наконец.
Некоторое время женщина продолжала стоять, уперевшись одной рукой в бок.
– Вы такие гребаные жалкие ублюдки, все.
Последние слова она произнесла с явным отвращением, обращенным ко всему мужскому роду. Он хотел сказать, что не был одним из них. Но на самом-то деле был.
Ее шпильки звонко стучали по полу, когда она уходила, а потом скрылась за портьерой перед залом стрип-клуба. Он слышал, как ее выход на сцену и щелчок плеткой по воздуху встретили редкими и жидкими аплодисментами.
* * *
Она лежала без сознания, избитая. Челюсть сломана, нижняя часть лица перевязана, веки иссиня-черные и распухшие до неузнаваемости, следы высохшей крови.
Одна его часть хотела уйти, другая – остаться, остаться и смотреть.
