– Я не знаю, где твоя мама.
– Знаешь, конечно.
– Нет, не знаю.
– А Эрнст знает?
– Нет, Альберт, Эрнст тоже не знает.
Альберт прислонился головой к стеклу. Мама жива. Вот во что он сейчас верил. Он провел рукой по волосам. Напряжение спало. Альберт заплакал.
34
Стокгольм
Желудочная память подсказывала, что все дело в устрицах, которые он ел вчера.
Томми Янссон навис над унитазом, на часах было полдевятого утра, и его рвало как свинью.
Вчера, накачавшись джином, Томми заснул на полу в подвале. Но чувствовал он себя плохо не из-за джина – он был уверен, ибо внимательно следил за тем, что пьет. Это устрицы или какая-то кишечная инфекция. Наверняка зараза попала, в это время года всегда так…
В кармане халата зазвонил телефон. Анн Маргрет:
– История поисковых запросов и сетевых действий Миллер и Ингмарссона у тебя на почте.
– Спасибо, Анн Маргрет, – вежливо выдавил он.
В подвале Томми потянул за шнурок, и маленькая одинокая лампочка ожила. Сев за стол, он включил компьютер, проверил почту. Списки с информацией об интернет-предпочтениях Антонии Миллер и Майлза Ингмарссона, подготовленные Анн Маргрет, прилагались. Томми распечатал их и начал изучать действия Антонии в Сети, как в глобальной, так и во внутренней. Список был длинным и включал в себя все – от поисков по работе до личных. Она покупала через Интернет книги, одежду. Она читала онлайн-газеты «Дагенс индустри» и «Свенска дагбладет». Она была из тех, кто тут же забивает спонтанные вопросы в поисковик. Группы крови? Как делают асфальт? Имущество умерших в Стокгольме? Сколько людей побывало на Луне? Как звали второго президента США? Процедура открывания банковской ячейки? Лучшие лыжи для слалома? Простые рецепты пасты? Секс-игрушки в аптеке? Библиография Стивена Кинга?
Много вопросов. Томми искал имена. Много раз он видел имя Ларса Винге. Заметил он и другие имена людей, которых не знал. Почему Винге? И почему сейчас?
Томми открыл список Майлза Ингмарссона. Тот оказался беднее. Там были запросы о старинных парусных судах, мужской одежде на Джермин-стрит в Лондоне, кулинарных рецептах. Что сколько стоит. Названия, имена и ничего не говорящие запросы, такие как банковские ячейки, время работы ресторанов. Еще имена, еще парусные суда, табак и старые книги…
Томми захотелось выпить. Он выдвинул нижний ящик стола – радость стояла там: прямая, прозрачная и высокая. Солидная бутылка джина из магазина на немецкой границе. Он достал бутылку и сделал несколько осторожных глотков, но достаточно значительных, чтобы серые тона жизни отступили и все стало чуть-чуть таким, как раньше, больше похожим на то, что было в детстве.
Томми продолжил чтение. Чертовы парусные суда всю дорогу. Наверняка они старые, деревянные и длинные. Глоток джина. Имена шли друг за другом… Роджер Линдгрен, Херби Хэнкок, The Blue Note Years
[21]…
Где-то в подсознании Томми сработал сигнал тревоги. Он вернулся назад и посмотрел на последнее прочитанное имя: Роджер Линдгрен.
Томми схватил список Антонии. Провел по нему пальцем. Да, вот он, засранец. И тут Роджер Линдгрен…
Он отыскал ручку и обвел имя в обоих списках. Кто, блин, этот Роджер Линдгрен? Томми поискал в компьютере и не нашел ничего примечательного.
Он положил списки рядом друг с другом, затем внимательно и тщательно их сравнил. Для этого понадобились время, джин и силы. Когда он закончил, в списках поисковых запросов Антонии Миллер и Майлза Ингмарссона было три общих.
Роджер Линдгрен.
Ларс Винге.
Банковская ячейка.
Твою мать…
Томми позвонил всем знакомым стукачам, прикормленным полицией.
– Роджер Линдгрен?
– Без понятия.
Четыре звонка четырем бандитам, прежде чем он получил ответ.
– Есть один бродяга из Тронгсунда с таким именем. Он говнюк, если я ничего не путаю.
– Где он обитает?
– Обитает? Да откуда мне, блин, знать?
– Не поспрашиваешь?
– Перезвоню, если будет зацепка.
Телефон зазвонил через двадцать минут.
– Роджер Линдгрен трахается с разведенной работницей культуры в районе Васастан.
– Где в Васастане?
– Улица Хагагатан…
35
Мюнхен
София лежала на животе, ее бинокль был направлен на усадьбу в четырехстах или пятистах метрах чуть ниже. Йенс лежал рядом, фотографировал с помощью телеобъектива.
София заметила движение. Несколько мужчин за пределами здания. Большая усадьба. Старинная, около ста пятидесяти лет, длинная и широкая. Отреставрированная, но не современная, фахверк. Чуть поодаль конюшня из кирпича, за ней пастбища, огороженные белой изгородью, редкие лошади.
– Видишь что-нибудь? – спросил Йенс.
Она всматривалась в даль.
– Да, несколько человек двигаются около здания.
– Они вооружены?
– Не могу разглядеть детали.
Йенс отложил камеру, отметил их местоположение на лежавшей рядом с ним карте, записал расстояние до усадьбы, обернулся и посмотрел против солнца, затем снова повернулся к усадьбе, записал время и положение солнца.
Телефон Йенса завибрировал, он передал его Софии и продолжил делать заметки.
Она зачитала сообщение от Михаила:
– «В других усадьбах ничего».
– Значит, он здесь, – сказал Йенс. – Пойдем, поедем обратно.
Он поднялся и подал руку Софии, она взялась за нее, встала на ноги, и они пошли к машине.
София несколько раз обернулась.
36
Стокгольм
Парень в джинсах и белой футболке, открывший дверь в квартиру на улице Хагагатан, был под кайфом и на нервах.
– Роджер Линдгрен? – спросил Томми.
– Вы кто?
Слишком уж высокий голос для бандюгана.
– Я коп, – ответил Томми, сильно толкнув Линдгрена в грудь. Тот чуть не упал, но у него был такой беззаботный вид, как будто он уже столько раз в жизни получал взбучку, что ему было по барабану.
Томми вскинул служебное оружие, схватил Роджера за воротник, притащил его в гостиную и бросил на стул.
– Кто ты? – спросил он.
