– И вот теперь ты здесь, – повторил он. – Чтобы успокоить нас, чтобы подтвердить, что все идет по плану. Возможно, ты попросишь больше времени, может, расскажешь историю, что вы снова в деле, что наш бизнес скоро пойдет в гору…
Альфонсо говорил холодно, настроение его изменилось.
– Но мы всё знаем, – продолжал он. – Мы знаем, что вы связались с множеством деловых партнеров Гектора и заверили их, что всё нормально, всё под контролем, что Гектор скрывается, но активно действует. Вот это вы им и сообщили. Вы попросили о терпении и понимании, вы дали обещание бо́льших успехов, как только все успокоится и придет в норму. Такова была ваша миссия, и вы хорошо с ней справлялись.
Альфонсо Рамирес поднял указательный палец.
– Но, может, Гектор Гусман мертв? Или настолько плох, что не может говорить, пока Арон изо всех сил пытается удержать маленькую компанию на плаву? Я мыслю в правильном направлении?
Альфонсо замолчал. Дон Игнасио продолжал есть орешки, теперь медленнее, по одному, как будто первые горсти утолили его голод.
– Сколько будет стоить? – спросила София.
Альфонсо непонимающе улыбнулся, хотя улыбка далась с трудом.
– Стоить? – переспросил он.
– Да, стоить.
Дон Игнасио бросил в рот еще один орешек.
– Стоить что? – спросил он.
– Прекращение, – ответила София.
– Прекращение чего?
– Сотрудничества, работы с вами.
– Как? Навсегда? – В рот полетел очередной орешек.
София не ответила.
Дон Игнасио с грустным выражением лица, продолжая жевать, что-то беззвучно пробормотал на своем языке; слова звучали удрученно.
– Я должен назначить цену? – спросил он.
София держала паузу.
– Нет какой-то специальной стоимости, – продолжал дон Игнасио.
– А нужна она? – спросила София.
Он пожал плечами.
– Нет, конечно, не нужна.
– Так как бы мы поступили, чисто теоретически?
– Теоретически, – прошептал себе под нос дон Игнасио.
Игнасио и Альфонсо быстро переглянулись.
– Брат Гектора, Эдуардо Гусман, трагически погиб в Биаррице пару дней назад, – монотонно произнес Альфонсо.
В комнате сгустились сумерки.
– Кто-то что-то хочет от вас, кто-то хочет что-то сказать.
Он пытливо ловил ее взгляд своими бледно-голубыми глазами.
– У вас должны быть какие-то мысли, София? – продолжал он.
– Неважно.
Альфонсо улыбнулся.
– Не бойтесь, кто?
– Может быть кто угодно.
– Ну а вероятнее всего?
– Немцы, возможно, кто-то другой, – не выдержала она.
– Ханки?
Едва заметный кивок Софии.
– Почему Ханки? – спросил дон Игнасио.
Казалось, диалог разыгрывался по сценарию: один точно знал, когда должен вступить второй.
Она даже не шевельнулась: сидела и ждала.
– В последний раз они выиграли, так ведь?
Дон Игнасио откинулся на спинку.
– Им что-то нужно, – сказала София.
Он поднял брови.
– Им что-то нужно, – театрально повторил дон Игнасио и положил ногу на ногу.
София обратила внимание на его черные полуботинки, заношенные и грязные, на слишком короткие носки, которые не закрывали белых щиколоток.
– Что им нужно? – продолжал дон Игнасио. Он был теперь похож на учительницу, которая ждет заранее предопределенный ответ.
– Все, им нужно все, насколько я понимаю.
– Верно, – ответил он, как будто София дала правильный ответ. – Им нужно все. И этим, София, можно измерить цену вашего прекращения сотрудничества с нами. – Игнасио чуть наклонился вперед и отчетливо прошептал: – Мы помогли Ханкам найти Эдуардо Гусмана в Биаррице.
Софию обдало колючим, причиняющим боль холодом. Он резал ее по живому.
– Вы получили приглашение от нас и от Ханков; воспринимайте ситуацию в таком ключе, – добавил дон Игнасио.
Она поймала себя на том, что, уставившись, смотрит на него. Он отреагировал на ее взгляд, сказав насмешливо:
– Именно так, София. Поэтому я совершенно серьезен, когда говорю, что ваша игра окончена. Давайте остановимся на смерти Эдуардо Гусмана… Угомонитесь. – Дон Игнасио потирал уголок рта, не спуская с нее глаз. – Понимаете, что мы имеем в виду? Понимаете ход мысли, язык? Можете осознать, о чем мы?
София молчала.
* * *
Мир за иллюминатором был вначале светло-голубым, бескрайним и холодным. Теперь он стал темным и съежился.
Игнасио работал вместе с Ханками, они убили Эдуардо Гусмана, а теперь хотели выманить Гектора. А она должна уговорить Арона упасть на колени и отдать все, что у них есть. Чего он никогда не сделает. Арон будет биться до конца – так он устроен.
Они будут убивать и дальше.
5
Сонора
[7]
Йенс стоял в грузовом отсеке старого русского Ан-12, летевшего на запад на высоте восемь тысяч метров.
Самолет, которому было около пятидесяти лет, толкали вперед четыре гудящих советских турбодвигателя. Внутри было невыносимо шумно.
В старые добрые времена коммунистам удавалось затолкнуть в такой самолет сотню свирепых и до зубов вооруженных десантников. Теперь же здесь был один Йенс. Он и четыре ящика украденного имущества, дребезжащих в центре отсека.
Ящики принадлежали одному американскому особому подразделению, которое присвоило немало имущества высокопоставленных баасистов
[8] во время первой волны входа сухопутных войск в Ирак в 2003 году. Присвоенное представляло по большей части золото, ювелирные украшения, предметы искусства, наркотики, оружие и много наличных. Все упаковали и закопали в пустыне к востоку от Багдада. Прошли годы, война закончилась, и пришло время выкопать ценности и вывезти из страны. Тогда связались с Йенсом, и он получил задание. Отправился в Багдад, где его не покидал страх, что машину взорвут, потом возил ящики с войны на войну – в Афганистан. Там он снова закопал их. Прошло еще несколько лет.
Месяц назад ему позвонили. Особое подразделение завершило миссию и хотело увезти ценности в США.
