– У тебя есть какие-нибудь известия о Норфолке? – ухватив Уорика за плечо, спросил на ходу Эдуард. – Я с самого рассвета ничего о нем не слышал. – Их шлемы, соприкоснувшись, скребнули друг о друга. – И начинаю уже опасаться наихудшего.
Ричард бросил на него быстрый взгляд, в очередной раз убеждаясь, что новый король все-таки очень молод. Прошло всего-ничего со времени объявления себя хозяином трона, прошло каких-то три месяца со дня кончины его отца и брата – и вот он уже идет на огромную рать неприятеля. Тем не менее речь сейчас шла не о нервном позыве выговориться. С каждым шагом ряды Ланкастера казались все необъятней, необозримей. Без Норфолка превосходство в числе может оказаться действительно роковым. Взгляд графа Уорика лишь растерянно вбирал все новые ряды неприятельского воинства.
– Норфолку Твое Величество может довериться вполне! – прокричал над общим гвалтом Уорик. Королевский титул он использовал намеренно, в напоминание и ободрение Эдуарду. Собранной им армии нужен предводитель дерзкий и неукротимый, а не точимый сомнениями ипохондрик. – Я уверен: нынче ночью из-за темени и снега он потерял ориентир. Однако сам Норфолк как раз из этих мест, и надолго отстать не может. Так что скоро он навалится со всей яростью, тем более, чтобы искупить свое опоздание!
Эдуард нагнул голову, хотя Ричард успел заметить, как потемнели его глаза и как стало еще жестче лицо. Они давно уже вступили в пределы попадания стрел, и до Уорика дошло, сколько жизней уберег Фоконберг, расшатав этим утром зубы ланкастерским лучникам. Пережив кромешный, ни с чем не сравнимый ужас давешнего обстрела, Ричард отчаянно благодарил его за это. Нет на свете звука, вселяющего больший страх, чем хищный посвист отвесно сыплющихся стрел.
Теперь две армии разделяло не больше сотни ярдов. В строю многие поначалу пересмеивались и пошучивали или же вслух припоминали старые счеты, думая поквитаться за них. Однако голоса обрывались по мере того, как пересыхали глотки. По-прежнему трещали барабаны, и капитаны зычно призывали своих людей ударить жестче да посильней, но смех и шуточки подходили к концу. Огромные движущиеся квадраты тянулись за пределы видимости, а снег все клубился. Уорик готовился, пожалуй, к самому тяжелому напряжению сил, которое ему когда-либо доводилось испытывать. Этому он обучался всю свою жизнь, от срубания кольев в детском возрасте до участия в бесчисленных турнирах. Силы и ловкости в нем и сейчас было в достатке. Дышал он мелко и часто, чувствуя под шлемом холодную испарину. Скорей бы прекратились эти чертовы снег с ветром! Зимой никто не сражается. Даже добраться к полю боя – истинное мучение, и это еще до схождения лучников с рядами пехоты.
Капитаны по обе стороны вобрали в грудь морозный воздух и рявкнули своим молодцам: «Вперед!» Над рядами взмыл противный медный рев, от которого, как под ударом кнута, валко рванулись во встречном броске две рати, вознося в замахе клинки с жадным стремлением обрушить свой первый сокрушительный удар на ублюдка-изменника с той стороны, кем бы он ни был. Девственный снежный покров под ногами в одно мгновение превращался в бурую кашу, которой суждено было окропиться, пропитаться и засочиться кровью, что через считаные секунды брызнет и зажурчит из рубленых, колотых и резаных ран первых погибших.
* * *
Из врачебной палатки Дерри Брюер выходил в глубокой задумчивости. Позади боевого порядка по лагерю с воем метался колкий льдистый ветер. Мелкий отряд Клиффорда – для армии потеря ничтожная, однако с трудом верилось, чтобы такое число людей пало под градом стрел, обрушившихся сквозь снежную завесу. Еще со времен Креси
[31] – без малого век назад – английским военачальникам была ведома опасность, какую представляют собой лучники. С той поры ни одно войско не выступало в поход без их контингента – разумеется, если рассчитывало уцелеть. И вот сейчас у Сомерсета полегло около шести тысяч погибшими или ранеными так тяжело, что они уже не могли быть приставлены к делу. Дерри никогда еще не видел такого количества павших за какие-то несколько минут обстрела. Проклятый снег для одних послужил щитом, а для других, наоборот, стал погребальным саваном. Многие из выживших теперь беспомощно лежали на снегу, истекая кровью из-за элементарного отсутствия повязок. Королевские медики снарядили какую-то горстку мальчишек и слуг, но какие из них помощники, тем более при таком числе пораженных? И это еще только перед началом битвы!
Брюер невольно передернул плечами при мысли о плачущих и тяжко стонущих там, в палатке, людях, об их искаженных страданием лицах и ужасающих ранах. Битв на своем веку Дерри понавидался, что, впрочем, не мешало ему в тот же вечер спокойно трапезничать. Однако нынче при одном лишь виде королевского хирурга, выскребающего пробитое глазное яблоко, по телу прошла жуткая, словно бы предсмертная тошнотная волна. Именно это ощущение и вынудило его поскорей выйти из того чистилища на свежий воздух. Надо будет, само собой, послать гонца к королеве. Известие наверняка приведет ее в отчаяние. Но она хотя бы в безопасности городских стен, вместе со своими мужем и сыном. При тридцати тысячах вооруженных сторонников Маргарет ожидает уверенной победы и конца затянувшемуся противостоянию…
Отдаляясь от палатки со всеми ее ужасами, Дерри оказался остановлен ткнувшейся ему в грудь пятерней. Он машинально схватил ее, а подняв глаза, увидел над собой грубую физиономию с перебитым монгольским носом. Перед ним стоял небритый детина в клепаном кожане и шоссах, от которого даже на ветру чувствовалась привонь немытой плоти. Брюер резко крутнул эту самую руку, чувствуя, как сзади к нему подшагнул еще кто-то, и не один. Всего их было четверо, и все не спускали с него глаз, в том числе и тот, что сейчас, пыхтя, нянчил поврежденную руку.
Дерри как-то сразу увял, почувствовав тоску и груз усталости. Тем не менее он стоял ровно и слегка подуспокоился.
– Эх, ребятки, ребятки, – с ноткой легкого укора протянул он, разом все поняв. – Так кто вас сюда, стало быть, направил? Чье повеление?
– Милорда Клиффорда, – с наигранной горделивостью ответил один из напавших на него. – На твою голову поставлена цена, сразу с приходом вести о его смерти. У казначея на этот случай для нас уже заготовлен мешок с монетами. Так что тебе лучше вести себя тише, хотя, в общем-то, все равно.
Чувствовалось, как эти люди напрягаются, готовые на выплеск насилия. Брюер посмотрел поверх их плеч, ища глазами хоть кого-нибудь, способного прийти ему на помощь. Да вот беда, в лагере сейчас одни шлюхи да раненые! Вообще, здесь изрядно слуг и торговцев, всяких там жен и прачек со швеями, но они теперь все на рубеже, силятся через буран разглядеть битву. Ну а все годные держать оружие, от солдат до капитанов, в это время, понятно, на поле брани.
Дерри был здесь один-одинешенек. На секунду он прикрыл глаза, дивясь силе своего смирения перед ждущей его участью. Что правда, то правда: он уже немолод и вряд ли сможет вырваться из хватки этих четырех молодцов, готовых, если что, в одно мгновение всадить ему меж ребер нож. Так что дело, получается, решенное. Остается лишь постараться уйти с достоинством.
